Обратный отсчет: Равнина - Токацин

какое-то движение над ковром инея. «Блики?» — сармат направил на колышущийся воздух луч сканера. «Да, блики. Ничего не видно… Стой!»

В остановленном «кадре» над заиндевевшей крышкой шахты зависло что-то змееподобное, с длинными волокнистыми выростами по бокам. У организма были тонкие ажурные кости и пасть на четверть туловища. Размером он был чуть больше ладони — и за счёт чего-то не только реял в неподвижном воздухе, но и крайне быстро перемещался, не касаясь земли. Гедимин просканировал долину широким пучком, пролистал «кадры», насчитал десяток летучих «змей», но так и не увидел, кого они там ловят.

Двери ангара тоже покрылись инеем — и, что хуже всего, проросли им на полсантиметра вглубь. Гедимин досадливо сощурился. «Треснуть не треснут, но деформации не избежать. Значит, пропитки сешем недостаточно…» Он приподнял руку, повернул ладонью к стене, — пальцев коснулся тёплый воздух. «Обогрев работает,» — Гедимин хотел отойти от ангара и двинуться вверх по склону, но что-то его смутило. Он снова подставил руку под нагретый воздух. «Температура не та. Проверить…»

Секунду спустя он растерянно смотрел на анализатор. Внутри ангара было всего плюс семь — и, пока сармат разглядывал экран, температура упала ещё на полградуса.

«Понятно. Не рассчитал,» — он снял с плеча сфалт, в ледяном воздухе Равнины показавшийся ему горячим. «Сейчас подогреем.»

Он не видел термопластин, но помнил, где они лежат. Луч зелёного свечения прошёл сквозь стену, и цифры на экране сканера скакнули — термопластины «разгорелись», выдав лишнюю сотню градусов, воздух над ними задрожал, тепло потекло в ангар. Гедимин ждал, пока внутри не прогрелось до плюс двадцати — и только тогда, удовлетворённо хмыкнув, пошёл вверх по склону. Ему было неспокойно. «Здесь остыло. В бараке вроде нет. Проверить ещё раз.»

Сигма-луч «поймал» силуэт Айзека — сармат стоял в пустом коридоре, держа в руках что-то экранированное. Перед ним в ряд выстроились открытые жаровни. Он отступил на шаг назад и сел на пол, направляя аппарат на них. Сканер Гедимина уловил вспышку тепла, и сармат едва заметно ухмыльнулся. «У Айзека облучатель. Видимо, в бараке тоже похолодало. Ну, хорошо, что он следит.»

…Лаборатория встретила его теплом, почти обжигающим после промороженного воздуха. «Трилобиты» на стене беспокойно шевельнулись, сворачиваясь ещё туже. Вепуат уплотнил над ними защитное поле, покосился на термометр и слегка сощурился.

— Хорошо ты там охладился. Что в бараках? Все живы?

— К вечеру ещё выйду. Склад быстро остывает, — отозвался Гедимин, устраиваясь за столом. — В бараке Айзек следит, облучает, а в низине — некому.

Он взял со стола полосу красного гзеша — фрагмент направляющей — и задумчиво на неё посмотрел. «Кейек остывает. А ирренций? Тепловыделение у него небольшое. Как поведёт себя промороженный реактор? Пока проверить не на чем.»

Он покосился на сфалт за плечом и едва заметно покачал головой. «Там образцы. Их морозить нельзя. Что ж, проверим на живом реакторе. Думаю, такие дни ещё будут. А там ещё и месяц Льда…»

26 день Пустоты, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Когда Гедимина и Вепуата выгнали из лаборатории, небо над Равниной из бело-синего уже стало чёрно-зелёным и подёрнулось глубокими складками — казалось, они свисают над холмом рваной бахромой, Гедимин даже видел, как колышутся их края.

— Ранний выезд, — бросил на бегу Айзек, поднимаясь по оттаявшему трапу. — Выберемся к порталу затемно и вернёмся, пока не началось. Вепуат, зверей неси в барак, шатры ставить рано!

— А что должно начаться? — спросил Гедимин, не зная, следить ему за Айзеком или рассматривать оттаявший холм. Иней под ногами больше не визжал, гравий снова стал чёрно-серым, кожухи шатров, потеряв твёрдость, провисли до земли. Из душевой доносился шум воды — филки рискнули выбраться на купание, но ни одного аборигена вокруг не было видно — даже нхельви куда-то делись.

— Опасайтесь тумана и свечения, — бросил Айзек, пробегая в другую сторону; сегодня он вообще много суетился, и Гедимин смотрел на него озадаченно. — Обычно на холмы не поднимается, но на склонах бывает всякое. Светящиеся потёки, сгустки, — отбегать подальше и стрелять на поражение! Гедимин…

Айзек повернулся к нему; он выглядел встревоженным.

— Перед рассветом пройдёшь вдоль склонов с ЭМИА-облучателем. Облучай по кромке. Увидишь светящийся туман — сразу туда плазмой! И… рано ты респиратор открыл.

Гедимин мигнул.

— Туман токсичен? — спросил он, думая о направлении ветра. Вчера воздух над холмами не шевелился; сегодня по пальцам немного тянуло — несильно, но достаточно, чтобы сдвинуть с места массу какого-нибудь плотного газа.

— Туман живой? — спросил на секунду позже Вепуат. Айзек молча кивнул и пошёл к машине. У приоткрытой кабины уже ждал Таркасан; его комбинезон блестел от воды — он даже не успел толком вытереться, так и пошёл из душевой к бронеходу.

— Респираторы не открывать, без перчаток ничего не тро-огать! — крикнул Айзек в сторону барака, забираясь в кабину. Броня сомкнулась, тяжелая машина медленно поползла к склону. Гедимин и Вепуат растерянно переглянулись.

— Минус три, — разведчик покосился на термометр, потом — на лежащих на его плечах «трилобитов». — М-да, погода нелётная… Как думаешь, что там за туман?

Гедимин пожал плечами.

— Тяжёлый токсичный газ, возможно — взрывоопасный. Где-то вулкан протёк — они тут недалеко… А с чего ты взял, что он живой?

— Про неживое редко говорят «стрелять на поражение», — пожал плечами Вепуат. — Дронов и прочей автоматики тут ведь нет?

Гедимин мигнул.

— Кто их знает… — он обвёл тёмный холм настороженным взглядом. — Неси зверей в тепло, а я пойду мыться.

…Оттаявшие двери в пазах ходили свободно — может, чуть тяжелее, чем до замерзания; Гедимин долго простукивал поверхность и недовольно щурился, чувствуя, как проседают рыхловатые волокна. Температура снаружи поднялась уже до нуля, внутри термопластины и горячая вода прогрели воздух до плюс тридцати — видимо, филки соскучились по теплу и немного перестарались с подогревом. На горячем сквозняке сохла бочка для стирки; всё, из неё вынутое, висело на костяных перекладинах, занимая весь предбанник. Филки