На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева

– Я вам много чего говорил, да вы не то слушаете.

– Это у нас избирательная реакция такая.

Андрей сказал и сам удивился сказанному. Удивился и Фредди.

– Это у тебя откуда?

– А сам не знаю, – пожал плечами Андрей. – Слышал, видно, как-то и вот, запомнил. Смешно, глупость всякую помню, а главное…

– Ничего, – тихо сказал Фредди, – всё вспомнишь. Со временем само всплывёт.

Андрей хотел что-то сказать, но только усмехнулся и громко позвал:

– Эркин, ты где там?

– Вас жду, – спокойно откликнулся Эркин.

Он уже был готов. В сапогах, в джинсовой куртке, даже шляпу надел.

Андрей быстро натянул сапоги, накинул куртку так, чтобы был виден нарядный пояс.

– Довёл нож до ума? – усмехнулся, обуваясь, Фредди.

– На чём показать? – готовно предложил Андрей.

– Починка за твой счёт, – с улыбкой напомнил Эркин.

– Ни хрена, оплачу! – Андрей выхватил нож, подбросил и поймал.

– Не дури, – Фредди сказал это спокойно, но Андрей понял и спрятал нож. Фредди выпрямился и встал лицом к лицу с ним. – Запомни, Эндрю. Раз это оружие, то без дела не доставай. Думай сначала.

– А ты? Ну, на показательных! По делу разве?

Фредди усмехнулся.

– Дурак ты, хоть и умный. Подумай – поймёшь.

Андрей упрямо дёрнул плечом, но промолчал.

– Ладно, – спокойно сказал Эркин. – Пошли.

– Пошли, – кивнул Фредди, беря ключ.

Из гостиницы они вышли вместе, но Фредди заметил группу цветных пастухов в чистых рубашках и замедлил шаг, закуривая. Пусть парни со своими идут. Они поняли и нагнали тех, смешались с ними. Да, так будет лучше. И им, и ему. У каждого своя компания. Так уж заведено, и спорить с этим глупо. И накладно.

Бал начался в сумерках и продолжался до рассвета. Костры и иллюминация на киосках и палатках, военные прожекторы и самодельные факелы. Городской оркестр на русском грузовике и ещё один сюрприз военной администрации. Когда этот маленький зелёный грузовик-фургончик только подкатил к лугу, многие опасливо отошли подальше, подозревая в нём тюремный автомобиль. Но двое русских деловито принялись соединять какие-то провода, на крыше фургончика установили гроздь мегафонов, и над лугом грянула разухабистая модная два года назад мелодия. Так что танцы начались даже раньше запланированного. Крейг переговорил о чём-то с русским радистом, махнул кому-то рукой, и через несколько минут в фургончик принесли стопку пластинок. Самых модных. У Крейга всё есть. В дар. Старцев, смеясь одними глазами, поблагодарил Крейга от лица русской администрации и уже тихо сказал, что, по его мнению, лучшую рекламу музыкальным новинкам трудно придумать.

– Приятно встретить понимающего человека, – ответил Крейг.

Обменявшись любезностями, они разошлись.

Вряд ли кто из бывших на этом балу, а был там фактически весь Бифпит, смог бы потом последовательно и связно вспомнить и рассказать. Слишком много встреч, событий, ссор и объяснений в любви, музыки, спиртного, танцев… Парочки наскоро убегали в темноту за окраины луга, и многие потом возвращались для продолжения веселья, сменив партнёра или партнёршу. Бойко торговали мелкой галантереей и всякой подарочной чепухой. Всевозможные прохладительные и горячительные напитки, сэндвичи и пирожные, дешёвые пирожки и дорогие фрукты… Изящные лёгкие столы и стулья в стиле парижских кафе и толстые брёвна, положенные вокруг горящего в яме костра, на котором жарятся прямо на решётке куски мяса… Люди теряли, находили друг друга и снова теряли. У профессиональных опытнейших сплетниц разбегались глаза…

Миссис Энтерпрайс одновременно показывалась в разных концах луга. Она успевала всё. Остальные дамы-патронессы не могли, да и не хотели угнаться за ней.

– Присядьте и отдохните, миссис Присси, – становил её стремительный бег Джонатан. – Выпейте со мной.

– Спасибо, Джонни, – миссис Энтерпрайс опустилась на стул с максимально возможной для её возраста грациозностью. – Вы настоящий джентльмен. От стаканчика виски ни одна леди не откажется.

– Вы – настоящая леди, – с чувством сказал Джонатан, целуя сухую сморщенную лапку.

– Благодарю, Джонни, – миссис Энтерпрайс хихикнула и со знанием дела продегустировала поставленный перед ней стаканчик. – Ваши чемпионы и здесь блистают. А вы скромно сидите в тени.

– На то они и чемпионы, чтобы блистать, – улыбнулся Джонатан, – а я скромный лендлорд. Похвастаться нечем.

– Ну-ну, Джонни. Не прибедняйтесь. Ваши бычки и ваша команда – главные сенсации Бифпита. Фредди мы знали и раньше, – она снова хихикнула, – но я не ожидала, что он такой знающий судья. А ваши пастухи… Но только ваш чемпион по борьбе несколько застенчив для чемпиона.

– Наверное, он просто не встретил вас. Тогда бы он не затруднялся с выбором.

– Спасибо, Джонни. Так я надеюсь на протекцию? – миссис Энтерпрайс откровенно полюбовалась его смущением, но тут же по-матерински участливо похлопала его по руке. – Ну-ну, Джонни, я всё понимаю. Кстати, вы помните мисс Круазон и её чёрный жемчуг?

– Разумеется. Он, кажется, пропал?

– Да, в заваруху. Пропадали люди, целые семьи, что уж говорить о вещах. А сейчас они начали всплывать.

– Люди?

– Нет, – миссис Энтерпрайс грустно улыбнулась. – Пока всплыл только жемчуг мисс Круазон, а она сама… думаю, мы встретимся только на Страшном суде. А жемчуг… пережил её. И потихоньку поплыл. И знаете куда, Джонни? Опять в наши края. Думаю, через месяц он появится здесь. И вообще, – миссис Энтерпрайс задумчиво смотрела на Джонатана, но видела явно что-то другое, – вещи оказались долговечнее людей. Вещи всплывают. А люди… никогда. Вот ожерелье Дианы, вы слышали о нём, Джонни?

– Да, разумеется.

– Новая версия. Серебро с бриллиантами. И опять… выставлено на очередной аукцион Сойнби.

– Кем, не слышали?

– Продавец желает остаться неизвестным. Видимо, таким же будет желание и покупателя. Правда, – миссис Энтерпрайс улыбнулась, – для русской администрации это не тайна. Я уверена. Они не вмешиваются, пока. Но знают очень много, уже. Ну, я совсем заговорила вас, Джонни, да ещё о таких скучных материях. А на балу надо веселиться, – она рассмеялась старушечьим, но очень приятным смехом. – Берите пример со своей команды, Джонни, я желаю вам удачи.

– Спасибо, миссис Присси, я всегда слушаю вас с удовольствием.

– Надеюсь, и с пользой, – она лукаво улыбнулась. – Ну, я должна бежать. Мои дамы заняты облавой на победителей в борьбе, и весь бал на мне. Посочувствуйте мне, Джонни.

– От всей души, миссис Присси. Вы удивительная женщина.

– Я леди, – очень серьёзно сказала миссис Энтерпрайс и, уже вставая, шепнула: – В это облаве я на стороне дичи.

И убежала, исчезнув в пёстрой толпе. Джонатан допил свой стакан и тоже встал. Нашёл взглядом бармена, и тот кивнул ему. Разумеется, расплата потом и за всё сразу.

Возникающие инциденты рассасывались быстро. Никто не хотел портить бал серьёзными разборками. Конечно, всякое случалось. Но