Последний пассажир - Уилл Дин

и без возможности найти ответы на них.

Когда я подхожу к волнорезу на носу корабля, костер ярко пылает, в нем с треском догорает обеденный стол. Фрэнни и Дэниел сидят рядом, прижавшись друг к другу, и пьют из дорогих фарфоровых чашек с блюдцами. Контраст разительный. Если прищуриться, то можно увидеть наскальный рисунок в стиле постапокалиптики. Грязные джинсы и рубашки в жирных пятнах. Вспоминаются слова Эйнштейна о том, что в Четвертую мировую войну люди будут сражаться палками и камнями.

– Доброе утро! – сообщаю я о своем появлении.

– Хочешь кофе? – спрашивает Дэниел. – Не постыжусь признаться, я бросил в свою чашку шесть кусочков сахара. Еды нет, но сахар поможет продержаться.

– Тогда пусть будет шесть кусочков сахара, – соглашаюсь я. – Спасибо.

– Пожалуйста.

– Будем надеяться, что стоматологи за нами не наблюдают.

– За мной точно наблюдают, – отвечает Дэниел. – Мой преуспевающий брат наверняка будет в курсе событий. И станет критиковать каждый мой шаг. – Он улыбается своим мыслям. – Я всегда мечтал о возможности проявить себя перед родителями, показать им, что я мог бы добиться впечатляющих результатов, если б они дали мне немного больше времени. И вот я здесь, чахну на заброшенном корабле.

Дэниел наливает кофе из кастрюльки, которая греется у огня, примостившись на обугленном подлокотнике кресла, и протягивает чашку мне.

– Крепкий и сладкий. Горячий и слегка горьковатый.

– Совсем как я, – вставляет Фрэнни.

Я смеюсь.

Лицо Фрэнни из озорного становится серьезным. Она ставит чашку на стол.

– Думаю, тебе следует рассказать ей сейчас, Дэниел. Ты должен рассказать ей, что видел.

Глава 38

Налетает порыв ветра, пламя вспыхивает и потрескивает, среди желтых и оранжевых языков виднеются зеленые и бирюзовые искры, густой дым валит с левого борта на правый.

– Что ты видел? – спрашиваю я.

Подхожу ближе к огню и протягиваю руки. Предплечья покрываются мурашками. Ветер стих, в матово-сером небе не видно птиц.

Дэниел делает еще глоток кофе и отвечает:

– У нас остался последний пакетик крендельков. Я думал, мы доедим его сегодня, а потом попросим у Губастой паек. Или залезем в спасательные плоты.

– Что ты видел, Дэниел?

– Это случилось сегодня утром. Смит крепко спал на диване. Я не рылся в его сумках, клянусь, я этого не делал, я бы не стал, но мне нужна была зубная паста, и я подумал, что лучше проверить сумку с вещами, которые он собрал, чем будить его. Смит намного старше нас, и ему нужен отдых. Вчера он выглядел измученным…

– Говори уже, – торопит Фрэнни, ковыряя в костре почерневшим концом стика крупье, взятого со стола для игры в рулетку. От одного его вида мне становится не по себе.

Дэниел глубоко вздыхает:

– В сумке Смита лежит большая упаковка кексов с начинкой.

Внезапно у меня резко падает уровень сахара в крови. От осознания того, что где-то на борту есть закуски, продукты питания, фастфуд, быстрые калории, энергетические добавки, вкусные готовые блюда и один из нас это припрятал, мне становится дурно.

– Сколько?

– Упаковка из двенадцати мини-кексов, – отвечает Дэниел. – Он съел два.

– Вот ублюдок.

– Я обозвала его и похуже, – вставляет Фрэнни. – Мы могли бы съесть по три на каждого.

– И всё еще можем, – подхватывает Дэниел. – Дадим ему еще один, а остальное разделим между собой. Это единственный способ поступить честно.

– Ты их конфисковал? – спрашиваю я.

Он качает головой:

– Я думал об этом. Честно говоря, я даже подумывал о том, чтобы съесть свою порцию кексов в ванной, как только их увидел. Но тогда я был бы так же виноват, как и он. Стоит ли нам вызвать его на разговор или просто забрать кексы и оставить ему один?

Мы не отвечаем. Пламя трещит, когда шторм усиливается, и жар касается моих сухих щек.

– Доброе утро! – Смит подходит к нам в чем-то, напоминающем два или три белых корабельных халата. – Что у нас на завтрак?

Глава 39

На нем белые корабельные шлепанцы, прихваченные из спортзала.

– Присаживайтесь, Смит, – предлагаю я. – Нужно поговорить.

Он затягивает пояс халата.

– Как вас зовут на самом деле? – спрашивает Фрэнни, уперев руки в бока. – Мне надоело называть вас по фамилии. Если это вообще ваша фамилия. Мы все были с вами откровенны. Любой, кто нас смотрит, уже понял, кто вы такой на самом деле. История вашей жизни наверняка уже без прикрас напечатана во всех крупных газетах мира. Серьезно, как вас зовут?

– Серьезно? Смит. Я предпочитаю, чтобы меня так называли, и был бы признателен, если б вы уважали мои пожелания.

Фрэнни смотрит на свои ботинки и усмехается.

– Мы знаем про кексы, – сообщаю я. – Дэниел их видел.

– Тебе уже говорили, что Санта-Клаус ненастоящий? Иначе это будет некоторым разочарованием, позволь заметить.

– Это вопрос жизни и смерти, Смит, – продолжаю я чуть громче и злее, чем намеревалась. – Вы же знаете, как мы все чертовски голодны.

Он откусывает кусочек ногтя и бросает его в огонь.

– Нас сейчас показывают по телевизору, так? Они же не собираются позволить нам всем умереть с голоду в прямом эфире. Это точно. Они и раньше выходили за рамки: «Фактор страха», «Большой брат», «Последний герой». Они будут испытывать нас, они уже это делают. Но еда появится, ребята. Это скорее продолжительное диетическое голодание, только мы им не управляем. Продуманное развлечение, призванное привлечь внимание людей, которым больше нечем заняться, дать им возможность на полчаса отвлечься от того факта, что они работают на двух работах только для того, чтобы платить за аренду сырой двухкомнатной квартирки и отправить своего ребенка, который с ними не разговаривает, в начальную школу. Они разработали стратегию повышения интереса зрителей и получения дохода от рекламы. Их цель – привлечь внимание. Они не позволят никому из нас погибнуть.

– Посмотрите на меня, – приказываю я. – Меня сейчас не очень интересуют ваши теории. Вот три человека сидят вокруг этого костра с пустыми желудками, а вот вы. Дэниел сказал, что в упаковке осталось десять кексов. Я надеюсь, вам понравились те два, что вы съели вчера вечером. Я надеюсь, вы наслаждались ими, пока мы втроем пытались уснуть с урчанием в желудках.

Смит слегка отворачивается от нас.

– Там не осталось… ну, в общем, не осталось и десяти.

Дэниел встает. Я вижу, как напряглись его руки.

– Я только что съел четыре штуки на завтрак. Осталось еще шесть, и я готов поделиться парой штук со всеми вами, хотя, строго говоря, это моя личная еда. Я купил ее, поэтому она принадлежит мне по