Физиология вкуса - Жан Антельм Брийя-Саварен

К концу этой зловещей поры все, что жило и произрастало, погибнет, все голоса смолкнут, и Земля будет вращаться в полном безмолвии до тех пор, пока из других начал не разовьются другие обстоятельства, а тем временем сама причина этой катастрофы затеряется в обширных воздушных слоях и снова приблизится к нам лишь на несколько миллионов лье.

Это событие, столь же возможное, как и любое другое, мне всегда казалось прекрасным поводом для фантазий, и я охотно им предавался.

Любопытно мысленно проследить за этой усиливающейся жарой, предугадать ее последствия, ее нарастание, ее воздействие и спросить себя:

«А что будет происходить в первый день, во второй и так далее, до последнего?

Что станет с воздухом, землей и водой, как будут смешиваться и взрываться газы?

Как будут чувствовать себя люди в зависимости от их возраста, пола, силы, слабости?

Будут ли соблюдаться законы, сохранится ли подчинение властям, уважение к людям и собственности?

Будут ли искать средства избежать опасности и предпринимать попытки этого?

Что станет с любовными, дружескими связями, с узами родства, с эгоизмом, с преданностью?

А также с религиозными чувствами, с верой, смирением, надеждой и т. д. и т. д.?»

Некоторые данные о моральном влиянии конца света может предоставить История, поскольку он уже неоднократно был предвещен и даже назначен на вполне определенный день.

Я отчасти и впрямь сожалею, что не сообщил моим читателям, как мне удалось разобраться со всем этим с помощью собственного благоразумия; но я не хочу лишить их удовольствия заняться этим самолично. Порою это помогает справиться с ночной бессонницей и способствует послеобеденному отдыху днем.

Великая опасность расторгает все узы. Во время эпидемии желтой лихорадки, которая разразилась в Филадельфии в 1792 году, случалось видеть, как мужья закрывали перед своими женами дверь супружеского дома, как дети бросали своего отца и прочее подобное во множестве.

55. Я поискал в словарях слово «гурманство» и был совершенно не удовлетворен тем, что обнаружил там всего лишь постоянное смешение собственно гурманства с чревоугодием и обжорством, из чего я заключил, что лексикографы хоть люди и весьма почтенные, но бесконечно далеки от тех любезных ученых, что изящно подносят ко рту крылышко куропатки под соусом сюпрем и запивают его, оттопырив мизинец, бокалом вина «Лаффит» или «Кло Вужо».

Они забыли, напрочь забыли про социальное гурманство, которое объединяет в себе афинское изящество, римскую роскошь и французскую изысканность, которое прозорливо располагает, искусно исполняет, энергично смакует, глубоко судит: это поистине драгоценное качество, которое могло бы стать добродетелью и уж наверняка является источником наших самых чистых наслаждений.

Давайте же определимся и условимся.

Гурманство – это разумное, страстное и неуклонное стремление ко всему, что услаждает вкус.

Гурманство – враг излишеств: любой человек, склонный обжираться и упиваться, рискует быть вычеркнутым из числа его приверженцев.

Гурманство включает в себя также пристрастие к лакомствам, которое есть не что иное, как то же стремление, но направленное к легким, изысканным мелочам – к конфитюрам, пирожным и т. д. Это дополнение введено ради женщин и тех мужчин, которые на них похожи.

В каком бы отношении ни рассматривалось гурманство, оно заслуживает лишь похвалы и поощрения.

В физическом отношении оно является результатом и доказательством здорового и превосходного состояния предназначенных для питания органов.

В моральном – это смирение перед волей Создателя, который, повелев нам питаться ради жизни, побуждает нас к этому с помощью аппетита, помогает с помощью вкуса и вознаграждает наслаждением.

С точки зрения политической экономии гурманство является связующим звеном между народами, объединяя их посредством взаимовыгодного обмена товарами, которые служат каждодневному потреблению.

Это оно рассылает по всему свету вина, крепкие напитки, сахар, пряности, маринады, соленья и прочую снедь вплоть до яиц и дынь.

Это оно назначает соответствующую цену всем вещам – либо посредственным, либо хорошим, либо превосходным, – независимо от того, достались ли им эти качества от природы или от искусного ремесленника.

Это оно поддерживает чаяния и соперничество множества рыбаков, охотников, садоводов и огородников и прочих – тех, кто ежедневно наполняет самые богатые кладовые плодами своих трудов и открытий.

Наконец, это оно дает средства к существованию множеству искусных поваров, кондитеров, пирожников, булочников и прочих умельцев разного наименования, а те в свой черед тоже используют для своих надобностей труд других работников, что в любое время и в любую погоду способствует движению денежных средств, размах которого не способен исчислить даже самый искушенный ум.

И особо заметим, что работающая на гурманство промышленность располагает тем бóльшим преимуществом, что, с одной стороны, опирается на крупнейшие состояния, а с другой – на каждодневные людские потребности.

При том уровне развития общества, которого мы сейчас достигли, трудно представить себе какой-нибудь народ, который питался бы исключительно хлебом и овощами.

Если бы такая нация существовала, она неминуемо была бы покорена полчищами мясоедов – подобно индусам, которые последовательно побывали добычей всех, кто пожелал напасть на них; или же она изменилась бы, переняв кухню своих соседей, – как некогда беотийцы, которые сделались гурманами после битвы при Левктрах.

56. Гурманство приносит фискальному ведомству большие деньги: оно платит таможенные сборы, акцизы, ввозные пошлины, косвенные налоги… Со всего, что мы потребляем, взимается дань, и кто, как не гурманы, оказывают государственной казне самую надежную поддержку.

Может, упомянем о том рое поваров, которые веками ежегодно разлетались из Франции, чтобы зарабатывать на обслуживании чужеземного гурманства? Большинство из них преуспевает, а впоследствии, подчиняясь тому инстинкту, который никогда не умрет в сердцах французов, они привозят в свою отчизну плоды своих сбережений. Этот вклад гораздо весомее, чем можно подумать, и они, подобно другим, тоже взращивают свое родословное древо.

Но если бы народы были способны на благодарность, то кто, как не французы, должны были бы воздвигнуть гурманству храм и алтари?