Свидание со смертью - Агата Кристи

Некоторое время Пуаро шел молча, потом заметил:

– Ваши выдумки очаровательны.

Джиневра остановилась и сердито уставилась на него:

– Это правда! – Она опять топнула ногой.

– Да, – кивнул Пуаро. – Фантазия у вас буйная.

Девушка резко повернулась и побежала вниз по склону холма.Пуаро стоял, глядя ей вслед. Вскоре он услышал позади голос:

– Что вы ей сказали?

Оглянувшись, Пуаро увидел рядом с собой слегка запыхавшегосядоктора Жерара. Сара медленно приближалась к ним.

– Что ее выдумки очаровательны, – ответил Пуаро.

Доктор задумчиво кивнул.

– И она рассердилась? Это хороший признак. Значит, она ещене переступила черту и понимает, что это неправда. Я вылечу ее!

– Вы возьметесь за лечение?

– Да. Я обсуждал это с молодой миссис Бойнтон и ее мужем.Джиневра приедет в Париж и ляжет в одну из моих клиник. А потом она будетобучаться актерскому искусству.

– Актерскому искусству?

– Возможно, ее ожидает большой успех – а именно это ей инужно. Во многих отношениях она похожа на мать!

– Нет! – в ужасе воскликнула Сара.

– Вам это кажется невероятным, но имеются общиефундаментальные черты. Врожденное стремление доказать собственнуюзначительность, произвести впечатление на окружающих. Бедное дитя постоянноподавляли, не давая выхода ее амбициям, любви к жизни, романтическомувоображению. Nous allons changer tout ça![53] А теперь прошу меняизвинить. – Отвесив легкий поклон, он поспешил следом за девушкой.

– Доктор Жерар очень увлечен своей работой, – заметила Сара.

– Я это чувствую, – отозвался Пуаро.

Сара нахмурилась:

– Но я не понимаю его сравнение Джиневры с этой ужаснойстарухой… Хотя однажды я сама ощутила жалость к миссис Бойнтон.

– Когда это произошло, мадемуазель?

– Во время того случая в Иерусалиме, о котором я вамрассказывала. Я внезапно почувствовала, что все понимала неправильно. Знаете,иногда бывает, что на короткое время видишь все по-другому. Я разволновалась исваляла дурака!

– Быть не может!

Сара, как всегда, покраснела, вспоминая свой разговор смиссис Бойнтон.

– Я возомнила, будто мне поручена миссия! А позже, когдаледи Уэстхолм посмотрела на меня своими рыбьими глазами и сказала, что видела,как я говорила с миссис Бойнтон, я подумала, что она могла и слышать нас, ипочувствовала себя форменной ослицей!

– Что именно сказала вам старая миссис Бойнтон? – спросилПуаро. – Вы можете вспомнить точно ее слова?

– Думаю, да. «Я никогда ничего не забываю, – сказала она. –Запомните это. Не забываю ни одного поступка, ни одного имени, ни одного лица».– Сара поежилась. – Она произнесла это с такой злобой и даже не глядя на меня.Даже теперь мне кажется, будто я слышу ее голос…

– На вас это произвело такое сильное впечатление?

– Да. Меня не так легко испугать, но иногда мне снится еезлобная, торжествующая усмешка и голос, произносящий эти слова. Брр! – Онавздрогнула и повернулась к детективу. – Вероятно, я не должна об этомспрашивать, мсье Пуаро, но пришли ли вы к какому-нибудь выводу? Вам удалосьвыяснить что-либо определенное?

– Да.

Пуаро заметил, как ее губы дрогнули.

– Что именно?

– Я выяснил, с кем говорил Реймонд Бойнтон в тот вечер вИерусалиме. Со своей сестрой Кэрол.

– С Кэрол? Ну конечно! А вы спросили у него… – Сара несмогла окончить фразу.

Пуаро с сочувствием посмотрел на нее:

– Это так много значит для вас, мадемуазель?

– Это значит для меня все! – Сара расправила плечи. – Но ядолжна знать!

– Мсье Реймонд сказал мне, что это был всего лишь приступистерии – не более! Что он и его сестра пребывали во взвинченном состоянии ичто наутро эта идея показалась фантастичной им обоим.

– Понятно…

– Мисс Сара, – мягко произнес Пуаро, – вы не расскажете мне,чего вы боитесь?

Сара с отчаянием посмотрела на него:

– В тот день мы прогуливались вдвоем. Потом Реймонд заявил,что должен вернуться в лагерь, так как намерен сделать кое-что, пока его непокинуло мужество. Я думала, что он просто собирается рассказать ей… Но что,если он имел в виду…

Ее голос замер. Она застыла неподвижно, опасаясь потерятьсамообладание.

Надин Бойнтон вышла из отеля. Поджидавший ее мистерДжефферсон Коуп тотчас же очутился рядом с ней.

– Поднимемся по той тропинке? Думаю, по живописности ей нетравных.

Надин согласилась.

По дороге мистер Коуп не переставая говорил. Речь его быласвободной, хотя и несколько монотонной. Трудно было сказать, понимает ли он,что Надин его не слушает. Когда они подошли к покрытому цветами склону холма,она прервала его:

– Простите, Джефферсон. Я должна поговорить с вами.

Ее лицо было бледным.

– Ну, конечно, дорогая. Только не расстраивайтесь.

– Вы умнее, чем я думала. Ведь вы знаете, что я собираюсьсказать?

– Правду говорят, что обстоятельства меняют все дело, –промолвил мистер Коуп. – Я понимаю, что при данных обстоятельствах многиерешения придется пересмотреть. – Он вздохнул. – Вы должны поступать так, каквелят вам чувства.

– Вы были так добры и терпеливы, Джефферсон, а я так сквернос вами обошлась!

– Будем говорить прямо, Надин. Я всегда знал, что не могупретендовать на многое в отношениях с вами. Со времени нашего знакомства япитал к вам глубочайшую привязанность и уважение. Я хочу лишь одного – чтобы выбыли счастливы. Когда я видел вас несчастной, это сводило меня с ума. Я во всемвинил Леннокса. Мне казалось, что он не заслуживает вас, если совсем непытается устроить ваше счастье. – Мистер Коуп перевел дыхание и продолжал: – Нодолжен признаться – после поездки с вами в Петру я понял, что Леннокс не таквиноват, как я думал. Он оказался не столько эгоистичен по отношению к вам,сколько недостаточно эгоистичен по отношению к матери. Не хочу говорить дурно омертвых, но, по-моему, ваша свекровь была на редкость тяжелым человеком.