Лед под кожей - Вилма Кадлечкова

– Так поделитесь с нами! Пытается ли Ӧссе ликвидировать Аш~шада Лымаиилдана?

Лукас мысленно простонал. В тот момент, когда обстрел вопросами наконец утих и жадные челюсти прессы с удовлетворением пережевывали манну небесную в виде его бонмо и заявлений… после того, как он буквально сорвал фомальхиванина с носилок спасателей и дотащил его, шатающегося, до самого такси… ровно в тот момент, когда он думал, что они в безопасности, в домике, – кто-то вдруг вылез с вопросами о факте, который под налетом последующих событий казался полностью забытым: то есть о сражении между Аш~шадом и зӱрёгалом, которое предшествовало театру с поездом. Мозг Лукаса моментально объявил тревогу. Это было куда опаснее, чем наглядное и однозначное спасение туристов. Здесь речь шла об Ӧссе, а это значило, что нужно отвечать с величайшей осторожностью и маневрировать словно на минном поле.

Лукас ускоренно размышлял. Затем рискнул.

– По моемý…– подчеркнул он снова. – По моему совершенно личному мнению, этот ӧссеанин не представлял интересы своей планеты. Я думаю, он просто был использован третьими лицами.

Поднялся шум.

– У вас есть какие-то доказательства? – перекричал всех Джеральд Крэйг.

Этот парень был до ужаса невыносимым.

– Это лишь мое собственное ощущение, которое обосновано опытом переговоров с ӧссеанами. Я провел на их планете четыре года. Разумеется, я не говорю ни от лица Совета, ни от лица Ӧссе! Но я полагаю, что официальная Церковь не имела интереса убить Аш~шада. Ӧссеанин действовал не по их поручению. Это лишь мое личное мнение.

Лукас чувствовал, как его голосовые связки отказывают. Связность и витиеватость речи тоже его подводили. Несмотря на это, он был готов повторять формулу о личном мнении и непредставляемых интересах Ӧссе как заведенный, хоть до Судного дня. Это лучшая защита. Разговаривая с медиантами, нельзя пускаться в пространные рассуждения, потому что всегда будешь неправильно понят. Мысли должны быть простыми, их не должно быть много. Лучше всего иметь лишь одну.

– А кто, по-вашему, эти третьи лица?

– Я пока не хочу говорить о своих подозрениях, но достаточно задуматься о возможных мотивах.

Качающееся такси все-таки приподнялось над тротуаром. Ноги медиантов потеряли опору, и дверь закрылась.

Такси поднялось к ночному небу и окончательно освободилось. Лукас опустошенно откинулся на сиденье и мгновенно отключил нетлог.

– Мы скинули их с шеи! – выдохнул он. – Слышишь, Аш~шад? Мы избавились от врагов! Мы выбрались.

Аш~шад сидел как развалина, головой оперевшись на подлокотник и закрыв глаза. Его лицо посерело от усталости.

– Спасибо, – пробормотал он.

Лукас посмотрел на него.

– Тебе и правда плохо, – констатировал он. – Ну… нас ожидает еще полчасика дороги до пересадки, а затем еще полчасика на местном такси; но все это время ты можешь спать. Затем ужин. После чего ты можешь снова спать. У Софии будет миллион вопросов, как и у медиантов, но, если нужно, она сможет их не задавать.

– В случае чего ответишь вместо меня, – пробормотал Аш~шад, и на его губах дрогнула тень улыбки. – Разумеется, Лукас.

– Это была отличная возможность. И все получилось!

Лукас радостно рассмеялся. Он тоже был совершенно выжат, высосан до мозга костей, но волна адреналина еще не спала.

– Тут нужна бутылочка суррӧ из самых тайных семейных запасов, говорю тебе! – добавил он с наслаждением. – Хорошо, что София не жадина, а ее подвал такой глубокий! Я всегда приношу ей отличное вино, а она его припрятывает на торжественный случай – такой, как сейчас. Как твой неофициальный пиар-агент заявляю, что лучше и произойти не могло.

Лукас закинул руки за голову, уставился в потолок и наслаждался победой.

Это была победа, несомненно. Позади был лихорадочный день, когда Лукас давал интервью и комментарии, сообщал информацию и давил на чувства. Тактическими маневрами он избегал неудобных вопросов и подталкивал оппонентов к удобным. Он нащупывал то, что следовало подчеркнуть, и подавал им это в виде броских слоганов, которые любой дурак мог взять и написать на плакате. Приправлял все проницательными наблюдениями – для людей поумнее. И замалчивал все остальное, неподходящее для обсуждений. Для этого требовался весь его ум, находчивость и шарм; весь опыт и политические инстинкты, дипломатический разум и холодная настойчивость. Пришлось выжимать всю энергию до последней капли, использовать весь свой репертуар от остро шутливых ответов до пафосных излияний. Он сражался за Совет и за фомальхиванина, и при этом им овладевало опьяняющее головокружение. Лукас буквально чувствовал, как своими словами разминает чужие мысли: придает им форму и определяет конкретный облик того, что называют мнением. Это вызывало безграничное удовлетворение. И Лукас любил это всей душой.

– То, что ты сказал им в конце… – произнес Аш~ шад. – Ты и правда думаешь, что зӱрёгалом кто-то манипулировал?

Лукас не переставал смеяться.

– Зӱрёгалом едва ли кто-то может манипулировать, Аш~шад. Я скорее поверю, что он немного превысил свои полномочия.

– Тогда зачем ты им это сказал?

– Так я ведь вообще ничего не сказал! Это утверждение не имеет веса официального заявления.

Лукас вздохнул. При виде выражения лица Аш~шада оживленность начала его покидать.

– Конечно, это не совсем корректно, – допустил он. – Как представитель Совета, я не имею права сообщать медиантам свое личное мнение, даже если заранее тысячу раз это подчеркну. Но это настолько опасная ситуация, что я лучше возьму на душу грех против этики. – Лукас пожал плечами. – Можешь ругать меня. Я рад, что выбрал такую тактику. Не сделай я этот ход, против нас обернулась бы вся Ӧссе.

– Я не стану тебя ругать. Я просто хочу понять.

– Я передал эстафету Маёвёнё, – объяснял Лукас. – Земная верховная жрица должна будет высказаться по этому поводу, и, в отличие от меня, она не может говорить неофициально, потому что она – олицетворение своего ведомства. Она могла бы тактично избежать этого, но теперь ее спросят прямо. Ей придется четко ответить, стоит Ӧссе за зӱрёгалом или нет. Для нас официальное заявление церковного авторитета невероятно важно, так как рядовые верующие отнесутся к нему с уважением.

Лукас усмехнулся.

– Ӧссе – это не цельная масса инопланетян, хотя большинство землян так это видит. На самом деле на ней представлены разные группы интересов и различные сферы влияния. Церковь Аккӱтликса делает все для того, чтобы внешне Ӧссе выглядела сплоченно, но это возможно лишь благодаря различным компромиссам и согласованию на всех ступенях иерархии, включая высшую. Маёвёнё, Парлӱксӧэль и Аӧрлёмёгерль должны будут каким-то образом договориться. Им стоило бы оценить жертву зӱрёгала, но, с другой стороны, они понимают, что его поступок, и, в частности, его самовольство дискредитируют имя Церкви. Особенно теперь, когда ты заслужил огромную симпатию, благодаря спасению поезда. Если кто-то из них отчасти сомневается в зӱрёгале, а чья-то совесть не совсем чиста, они едва ли сойдутся на однозначной поддержке. Сбросить его за борт и дистанцироваться от его нападения хоть и не совсем порядочно, но весьма привлекательно. По крайней мере, они будут рассматривать этот вариант… а я им задачу упростил. Всех ӧссеан не склонить на твою сторону, Аш~шад. Но нам придется стараться что есть сил, чтобы все не оказались на другой.