Лед под кожей - Вилма Кадлечкова

Аш~шад безучастно его слушал.

– А те мнимые третьи лица? – произнес он. – Мне на мгновение показалось, что ты собираешься свести все к одному из тех парапсихологических объединений.

– Я знаю о них так мало, что лучше целиться в толпу. Уж медианты себе кандидата найдут. А затем мы обяжем других, когда это опровергнем.

Аш~шад поджал губы.

– Ты понимаешь, что происходит, Лукас? – спросил он.

– В каком смысле?

– Ты создаешь искусственную реальность. Это именно то, что ты про себя называешь уррӱмаё. То, в чем ты сам меня постоянно упрекаешь.

– Это не одно и то же.

– Как раз одно и то же. Различие лишь в степени и виде использованных средств.

У Лукаса не было сил ругаться.

– Я не задумывал этого, – только и сказал он. – Я не говорил зӱрёгалу устроить покушение на убийство! А что касается поезда, он буквально упал с неба.

Теперь Аш~шад посмотрел на него. В глубине его мягких зелено-карих глаз с золотистым отливом блеснула насмешка.

– Если бы ты это задумал, мое самолюбие должно было весьма потешить то, с какой несусветной уверенностью ты полагаешь, что я могу вот так просто остановить какой-то падающий поезд, – проронил он. – Это было бы не так просто, Лукас.

– В таком случае нам всем повезло.

Лукас переборол досаду. Усталость охватывала его; словесным атакам он сопротивлялся уже не первый час и постепенно терял желание размышлять над очередной порцией аллегорий и намеков. Он считал, что они с фомальхиванином хорошо ладят, но с первой минуты заметил, что иногда понятия не имеет, к чему Аш~шад ведет тем или иным замечанием. Сейчас это прозвучало так, будто фомальхиванин затаил обиду… нет, будто он напрямую над ним насмехался! Лукас знал, что стоит проявлять бдительность, потому что Аш~шад может вот-вот прийти к бог знает каким ошибочным заключениям; но свой вконец утомленный мозг он уже не мог заставить полностью сосредоточиться. Лицемерие изнуряет.

– Не стану скрывать, я думал о подобном, – признался Лукас совершенно искренне. – Пока не появился поезд, дело касалось на самом деле лишь нас троих – или, вернее, вас двоих, тебя и зӱрёгала, потому что я все это время лишь бегал за вами. Я думал, что медийное использование такой ментальной битвы будет в любом случае ограничено, так как не хватает того самого эмоционального заряда… если ты понимаешь, о чем я.

Фомальхиванин неподвижно смотрел на него.

– Понимаю, Лукас, – наконец сказал он. – Ты думал, что не хватает именно этого: какого-нибудь спасенного ребенка с трогательно вытаращенными глазами, медвежонком в руках и плачущей матерью-красоткой, конечно же тоже спасенной и, если возможно, беременной, – в общем, изящно. – Аш~шад усмехнулся. – Вероятно, это была неплохая мысль. Если бы я спас грузовой поезд, страховая компания мне в благодарность подарила бы лишь рекламный брелок для ключей.

– Ты ужасно циничен, – сказал Лукас.

– Учусь у тебя, – парировал Аш~шад и снова закрыл глаза. – Прости, – проронил он сколько-то времени спустя. – Я знаю, Лукас. Ты циничен, лишь когда ты на дне, и обычно не говоришь этого вслух. Неважно. Мы имеем полное право искать отдушину в чем угодно, если это никому не вредит. Я хотел скорее отметить, что, если говорить о разных совпадениях и случайностях, подобное можно осуществить средствами психотроники. Аргиа~лу может заставить машиниста просто прослушать объявление из диспетчерской. Может вынудить его выбрать конкретный коридор, в который он на самом деле вообще не собирался поворачивать, и чтобы, кроме прочего, этот путь показался ему знакомым. Или же, в конце концов, достаточно позаботиться, чтобы он неверно воспринимал навигационную систему. И вот он едет по другому пути, сам о том не зная. После никто ничего не обнаружит. Машинист будет искренне удивлен, как оказался в этом месте.

– Ты намекаешь, что сделал что-то подобное?

Аш~шад посмотрел на него в изумлении.

– Что? Я?! – Он вдруг прыснул со смеху. – Нет, Лукас, на это я точно не намекаю, – ухмыльнулся он. – Я не пишу сценарии. В любом случае – даже если бы там присутствовало психотронное влияние, с виду его не обнаружить. Поезду там, конечно, не пристало быть, но все согласятся, что навигационная система была повреждена взрывом… то есть если ты вдруг не натолкнешь их на мысль, что за этим стоит заговор во главе с Хэлесси и Дюваль. Заменить пару чипов в переходных узлах – и готово. Вот это полное уррӱмаё!

Местное такси ехало медленно и долго. «Такую дорогу стоит воспринимать как роскошь в виде времени на размышления, – думал Лукас. – И это весьма кстати!» Пока Аш~шад обессиленно лежал на сиденье в состоянии между обмороком и сном, Лукас раздумывал о Пинкертинке, ее тайне и своем решении… или, скорее, о способах, как не дать заставить себя принимать какие-либо решения. Сегодня днем ему удалось ускользнуть. Ускользнуть снова будет уже тяжелее. Но если он не извернется при помощи какого-нибудь трюка, ему придется выбирать.

Или – или.

Между Пинки и Аш~шадом.

Пинкертинка догнала его в тот момент, когда он стряхнул с себя испуганную медсестру и хотел подойти к поезду. Они говорили недолго, но Лукасу стоило признать, что ее непримиримая антипатия его удивила. Тем более что сначала это так не выглядело.

Пинки и ее испуганное выражение лица. Запыхавшийся голос. Тревожные объятия.

– Лукас, дорогой, главное, что ты выжил! Я ужасно испугалась! Не ходи туда. Ты ведь ранен! Там куча народу, они обо всем позаботятся. Тебе нужно домой, прилечь!

А он – нетерпеливый, невнимательный, сосредоточенный совсем на другом, не на ее идиотских страхах.

– Ерунда. Я не могу оставить там Аш~шада.

– Но… он… я имею в виду… Что, если он мертв?

– Тогда мне тем более нужно туда – ты так не думаешь?

Ее залитое слезами лицо.

– Он… он ужасный! Ты вообще видел, что он делал? Такие безумные… такие вещи!

Пинки махала руками, будто хотела изобразить жесты Аш~шада, когда он плел свою сеть.

– Он ведь уже даже не человеческое существо. Если он копается у нас в головах… понимаешь…

– Очень даже понимаю. Как ты говоришь, это безумные вещи и ими могут злоупотребить. Но иногда нужно рисковать.

– Лукас, я… я не хочу быть там, если он будет и дальше жить у тебя… – сказала Пинки задыхаясь. – Если ты ему так сильно веришь, что оставляешь его у себя, просто дай ему ключи от квартиры, а сам переезжай ко мне. Или пока предложи ему мою квартиру, неважно. Главное – не оставайся с ним.

Этим она его немало удивила. Лукас не мог припомнить, чтобы Пинки когда-либо открыто отстаивала какую-либо позицию, и тем более отличающуюся от его. Но прежде всего обезоружила ее непосредственность: то, как она про себя объединила все «мое» и «твое» в изящное «наше». Господи, вот так напрямую она предложила ему собственную квартиру – для Аш~шада, которого терпеть не могла! На первый взгляд совершенная мелочь, но ни одна из его бывших девушек не доходила до такого развития мышления. Они предпочитали совсем другие конфигурации. Им нужны были «наши отношения», но в то же время «свои вещи».