Парасомния - Д. В. Ковальски

сияла в его сознании ярко и насыщенно, но была еще одна, серая и невзрачная. Там он все свое время проводит в кабинете, решая проблемы приходящих к нему людей. Словно птица в клетке, свобода не дальше ограды особняка, а вокруг мир, яркий и манящий своими приключениями. Все эти мысли заставляли его сердце биться чаще. Не отдавая отчета своим действиям, Ричард сбежал по ступенькам и оказался перед Фергусом.

– Поглядите, друзья, что я вам говорил, – Фергус похлопал в ладоши, его команда одобрительными криками поприветствовала пацана.

– А ты не из робкого десятка, – сказал один.

– Я в таком же возрасте уплыл, – поддержал второй.

– Настоящий боец, – одобрил третий.

Фергус поднялся и внимательно посмотрел на мальчика. Было заметно, что его тело бьет дрожь, но еще было заметно, что это вовсе не страх, а скрытая сила, которая ищет дорогу на волю. Фергус улыбнулся гнилыми зубами и произнес:

– Прекрасно.

4

В таверне практически не осталось людей, за исключением пары стариков, Августа и его собеседника. Тот сделал небольшую паузу в рассказе, чтобы раскурить трубку.

– Такое дело… за трубкой любая беседа слаще.

– Нет, откажусь, лучше расскажите, что случилось с мальчиком?

– Тогда мы верили капитану, до последнего дня, было в нем что-то такое… это же было и в пацане.

– Если он был старше Саманты на десять лет, сейчас ему должно быть около пятидесяти, но мистер Брукс ничего о ее брате не говорил.

– Послушай, парень, я стар, чтобы бережно хранить тайны, поэтому я тебе расскажу его судьбу, а ты хочешь верь, хочешь нет, но я это видел своими глазами. Только возьми еще пинту.

Август поднял руку.

– Пацан действительно был талантлив, не боялся никакой работы, а фехтовал в свои четырнадцать лучше доброй половины команды. Но у капитана цель была иная. Ты веришь в духов?

Августа передернуло. В голове мигом пронеслись картинки прошлых ночей.

– Я отношу видения к воспалению головного мозга.

– А я верю, и капитан верил. А еще он верил в то, что если духа пленить, то он даст сил.

– И как собирался пленить духов ваш капитан?

– Свободных от тела – уже никак, ничего их не держит в этом мире. А тех, что в теле, можно.

– Живых людей?

– Да, и чем сильнее человек, тем сильнее после его смерти бхут12.

– Бхут?

– Так в Индии называют не упокоенные души…Но ты не перебивай, простым оружием ты просто убьешь человека, а особенным все может получиться.

Август чувствовал нарастающую тревогу, которой объяснения не находил.

– Особенное оружие?

– Да… сделанное на крови… во время ритуала… – Старый Марек каждое слово подчеркивал пальцем в воздухе.

– Сперва капитан Кимбол сделал кинжал на крови Рейнара, нашего боцмана – ничего не вышло. Потом он узнал, что кровь должна быть родной, и тогда провел ритуал на своей крови – кинжал закалился, но был недостаточно силен, бхут чуть не убил капитана, лишил всех его сил. Тогда Фергус вспомнил о своем брате, – Август почувствовал растущую внутри него злость, потому что догадывался о судьбе ребенка. – Именно, никого сильнее в своей жизни он не встречал, однако, когда он увидел Ричарда, он понял, что плыл в Литл Оушен именно за ним.

– Фергус же не умер во время обряда? Ричард остался жив?

– Да, его кровь зарядила кинжал и сделала особенным, но в нем было достаточно силы не только для этого, Фергус сделал его своим первым духом, – Марек поднес два пальца к пустым выжженным глазницам, – я это видел, я видел, как сила пацана наполнила нашего капитана, он стал выглядеть моложе, а раны на его теле затянулись.

Август с трудом сдерживал порыв убежать прочь из этого места.

– А что его отец? Разве он не искал сына?

– Искал, Оллин сразу понял, что к чему, он выставил за наши головы такие цены, что на нас шла охота во всех морях. Но с каждым новым днем наш капитан становился все сильнее. Его не брали ни сабли, ни пули, и мы спокойно покоряли моря. А когда капитан заслужил доверие короны, потопив немало вражеских кораблей, награду с нас сняли, – Марек изобразил подобие улыбки. – Вот только Оллин не успокоился. Спустя несколько лет он нас поймал. Каждого члена команды он наказал лично. Тех, кто знал и не сказал, лишил языков, тех, кто держал руки его сына, лишил конечностей. Тех, кто встал на защиту капитана, вздернул. Что стало с капитаном, я не знаю. Как видишь, меня за то, что я видел, но не помешал, он лишил глаз – засыпал порох и поджег его. Но, как видишь, доброго человека всегда ждет добрая судьба.

«Доброго человека… доброго человека», – Августа тошнило от этой фразы, в секунду он понял, что дико ненавидит этого старика, не понимающего, что они наделали. Кулаки чесались от желания расквасить рожу этого старого пирата, вот только Август сомневался, что от этого будет толк. Он так резко встал, что табуретка отскочила.

– Ты куда, парень? – удивился старик.

Но ответа не было. Август спешно покинул бар. Для него он вмиг оказался гнилым и темным местом. Сколько всего происходило там, внутри этих стен, если сейчас так спокойно старик ведет беседы о том, как мальчика убивает родной дядя.

Дождь усилился.

Август ускорил шаг. Прогулка вышла скверной, если бы его заранее предупредили, что история этого города не такая радужная, как казалось на первый взгляд, то он предпочел бы не покидать своей комнаты в особняке. Обратная дорога казалась короче. Август не обращал внимания на дождь, на встречных людей. Он шел, поглощенный своими мыслями. С одной стороны, в духов, призраков и прочую нечисть он не верил, с другой стороны, была Саманта, был старик с выжженными глазами, было это все, что происходит вокруг.

Колокольный звон врезался в мысли, возвращая Августа в реальность. Он не заметил, как дошел до церкви. В этот раз она выглядела иначе. Август обратил внимание на дверь. Когда он проходил здесь впервые, дверь была закрыта. Сейчас она была открыта и приглашала каждого войти. Колокол ударил еще раз, словно подгоняя Августа с решением. В надежде на то, что посещение такого места лишит его тревожных мыслей, Август вошел.

Внутри церковь оказалась скромно убранной. Главный неф вмещал в себя два десятка пустых скамеек, апсиду с алтарем да бедно расписанный полусвод. Церковь строилась лишь на скупые пожертвования. В этих краях, скорее, верили в морских демонов, чем