Если ты найдешь это письмо? Как я обрела смысл жизни, написав сотни писем незнакомым людям - Ханна Бренчер

После нескольких благодарственных пиров в тот день (второй, с учащимися курсов английского в иммиграционном центре, состоялся сразу вслед за первым) одна из моих соседок по комнате принесла мне посылку. Я бросила взгляд на знакомый почерк и сразу же поняла, что это от мамы.

Я надорвала боковую сторону свертка и обнаружила в нем все предметы, характерные для посылки в стиле «как жаль, что ты не приехала домой на каникулы». Среди содержимого особняком стояли медная тарелочка и ярко-желтое полотенце. Я повертела тарелочку. На ее лицевой стороне было вычеканено изображение индейца. Как всегда, когда мама присылала мне что-нибудь, я не могла проникнуть в ход ее мыслей и понять, зачем она это сделала. Ей нравится быть непредсказуемой. Единственное, что пришло мне в голову в связи с тарелочкой, – это моя бабушка и наша вечная семейная шуточка насчет того, что она считала себя коренной американкой. Она всегда говорила о «своем племени» и «наследии предков», квартира ее была украшена индейским декором; но не было никаких доказательств тому, что это правда, в особенности учитывая ее ирландские корни. Мы были совершенно уверены, что она не индианка, но все равно ей подыгрывали. Пару лет в средней школе я тоже говорила всем, что я индианка. Я думала, что мальчики будут считать меня необычной и захотят со мной встречаться. Бледная кожа и веснушки говорили не в пользу этого утверждения, но я все равно старалась быть своего рода ирландской Тигровой Лилией и вести счет безумным бойфрендам. Вскоре это притворство было отброшено, поскольку никаких доказательств этих моих корней не нашлось. Невозможно получить стипендию для колледжа, если не можешь предъявить доказательства происхождения из конкретного племени.

Я вытащила из свертка ярко-желтое полотенце и прижалась к нему щекой, читая записку, которую мама вложила внутрь:

Когда я проводила в Нью-Мексико свои первые каникулы вдали от дома, помню, моя мама прислала мне посылку, в которой было ярко-желтое полотенце. Так что я продолжу эту яркую и утешительную традицию.

Я крепче прижала полотенце к груди. Удивительно, как предмет, не имеющий особой важности, – предмет, который обычно висит на крючке и впитывает стекающую с тела воду, – внезапно становится самой важной вещью в твоем окружении!

Маме не нужно было больше ничего писать. Я была благодарна за эти несколько слов. Она не воспользовалась этим моментом, чтобы напомнить мне, каким тяжелым выдался этот год. Она вообще никогда этого не делала. Никогда не говорила мне, мол, будь сильнее. Она тоже когда-то была молодой девушкой, пытавшейся найти свой путь. Казалось, полотенце в моих руках говорит: «Это нормально – скучать по дому. Жизнь – непростая штука. Я понимаю. Она не всегда дает себя контролировать. Но ничего страшного. Для меня ты всегда самая лучшая».

* * *

После приезда гостей вечер шел без сучка без задоринки. Мы решали, где бы нам отпраздновать канун Дня благодарения и наше мини-воссоединение, поскольку не виделись с коллегами-волонтерами с августа. И каким-то образом – не иначе как в процесс планирования вмешался чистый гений – нас сначала понесло в винный погребок на другой стороне улицы пить «Фор Локо».[23]

Скажу честно: как-то неловко даже писать название «Фор Локо», не то что употреблять его. Я не горжусь этим решением. На вкус это пойло похоже на сочетание солодового виски и энергетика. Очевидно, сей напиток был настолько опасен, что в какой-то момент Управление контроля качества продуктов и лекарств запретило его. Но в тот момент я ничего не знала о нем, кроме того, что он упоминался в огромном количестве песен в стиле рэп. Это давало мне чувство полной обоснованности моего поступка, когда я сделала первый долгий глоток из неоново-желтой банки.

Сам вечер мы решили провести в ирландско-американском заведении пабе «Вудлон», в самом конце линии поезда номер четыре. Меня начало мутить еще до того, как мы добрались до паба. Не прошло и десяти минут с начала нашего «светского выхода», а тускло освещенная стойка уже вращалась перед моими глазами, и я хваталась за стол, надеясь прекратить изгибающиеся искажения атмосферы. Вскоре один из моих соседей по квартире вывел меня на улицу глотнуть свежего воздуха и подозвал «цыганское» такси, чтобы водитель отвез меня домой. «Цыганские» такси были лучшим вариантом для поездок по Бронксу, поскольку «желтые такси» в этот район никогда не совались. Разница заключалась в том, что эти такси были нелегальными. Садясь в них, следовало молиться, чтобы это оказалось действительно такси, а не посторонний черный автомобиль, который увезет тебя от семьи и друзей навсегда. Предлагаешь водителю определенную сумму, и он либо соглашается, либо смотрит на тебя как на сумасшедшую и уезжает прочь.

Я села на переднее сиденье рядом с водителем. Внутренности мои крутили сальто. Таксист закладывал резкие повороты. Я прислонилась головой к щелке над приспущенным стеклом и умоляла таксиста никогда не пить «Фор Локо».

– Будете чувствовать себя уж-жас-сно! – стонала я.

В доме я едва успела добраться до ванной комнаты, как меня вырвало. Рвоты было много. Плюс слезы и сопли. По щекам стекала размокшая тушь. Волосы свалялись в беспорядочный ком. Внутренности крутило, как в сушильном барабане. Все как полагается.

Зажужжал телефон. Я глянула на экран. Это был парикмахер Хуан с противоположной стороны улицы. Я и забыла, что недавно послала ему сообщение с вопросом, пробовал ли он когда-нибудь «Фор Локо». Он ответил, что я идиотка, если мне пришла в голову мысль его попробовать. Увы, слишком поздно.

«Ты где приеду заберу», – высветилось на экране его сообщение.

Не может быть, чтобы это происходило на самом деле, думала я про себя. Этого не может быть. Ванная вращалась вокруг меня. Я едва сумела набрать ответ.

«Сижу головой в унитазе. Все прекрасно».

«Бог мой чем тебе помочь?»

Я в красках представила себе, как все возвращаются домой и видят Хуана, который придерживает меня за волосы, собранные в спутанный хвост на затылке, а меня в это время всухую выворачивает в унитаз. Интересно, это будет похоже на тот момент, о котором я мечтала, когда приклеивала надпись розовыми буковками «Мне нужен парень, который будет придерживать мои волосы, когда меня тошнит», поперек тетради по словесности в девятом классе? Ярче всего мне представлялся ужас на лице Хуана, когда он увидит меня, полностью лишенную боевого духа, в выходной одежде и с размазанной по всему лицу косметикой. Это заставило меня ответить: «Честно! Все в порядке».

* * *

Рвота продолжалась снова и снова. Внутри меня уже буквально ничего не осталось, и я вполне могла начать выкашливать куски своих органов. Было страшно отойти от унитаза – вдруг неистовый приступ скрутит меня снова.

Вот! вот этого ты и заслуживаешь, думала я снова и снова. Ты заслужила это за то, что считала поход за «Фор Локо» прекрасной идеей. Это критическое замечание зациклилось на повторе, мстительно вращаясь по кругу. Голоса в моей голове наперебой завывали: Какая ж ты тупица! Ты безнадежна. Хороша! Да что там, просто прекрасна! Ты совершенно одна. Ты всегда одна…