Уроки вожделения - Элла Казанова

– Простите за нескромность, Ара, – прервала размышления Бланш, – но сколько вам лет? Моему сыну повезло, что кто-то более шустрый не перехватил такое сокровище до него.

Ара ничуть не обиделась на вопрос, хоть и облеченный в комплимент, но все равно довольно бестактный из-за заключенного в нем намека, потому, что понимала: мать маркиза задала его из искреннего интереса, а не, чтобы уязвить. Эта женщина вообще все делала искренне, наверное, поэтому Ару так к ней тянуло.

– Не извиняйтесь: вы правы, я уже в том возрасте, когда многие мои ровесницы не по одному разу познали радость материнства. Мне двадцать один… Как же случилось, что я до сих пор не замужем? Право, трудно объяснить… Моя семья не бедствовала, я единственный ребенок, и приданое отец предлагал хорошее… Джентльмены не сказать, чтобы преследовали вниманием, но и не сказать, чтобы обходили им. Предложение мне однажды делали, и несколько раз ситуация была на грани, но… не сложилось.

Ара отвечала откровенностью на откровенность: после представления королеве на балу дебютанток в возрасте восемнадцати лет девушка или скорее ее приданое привлекло внимание сразу нескольких потенциальных женихов – для этого родители и тратят целые состояния, вывозя дочерей в столицу на сезон балов и приемов, который длится с весны по лето. Ни один из них не завоевал сердце, но двое или трое были вполне достойными партиями, которые оказывали ей знаки внимания, свидетельствовавшие о серьезности намерений, а потом… просто перестали замечать, буквально одномоментно переметнувшись к другим леди и едва ли не отворачиваясь от нее при случайных встречах.

Когда это произошло впервые, Ара несколько дней проплакала, придумывая себе несуществующие изъяны, верно, послужившие причиной произошедшего, и матушка была непривычно внимательна, забыв ненадолго даже о собственных нервах, мигренях и прочих многочисленных «тяжких» недугах. Она даже решила, что дочь была влюблена в одного из тех господ и теперь рыдает над поруганными чувствами. Тогда-то Ара и взяла себя в руки: ведь куда хуже было бы, если б матушка оказалась права, и уязвленным осталось сердце, а не гордость и надежды на обретение семейного если не счастья, то по крайней мере благополучия. Чтобы все, как у всех.

Спустя время огорчение забылось, а на горизонте появился новый внушающий надежды знакомец, который… испарился с этого горизонта так же резко. Был еще господин Невил год назад, с которым у Ары зашло дальше, чем у прочих: он объяснился с девушкой, не меньше часа расписывая ей прелести брака, основанного на взаимном уважении и глубоком дружеском чувстве, подкрепленном слиянием их семейных состояний, и маменька даже уже выбрала атлас для подвенечного платья и заказала в газету объявление о помолвке… как вдруг сей господин, приехав поздним вечером в до неприличного неурочный час, даже не попросил – потребовал в довольно истеричной форме разговора тет-а-тет с Арой. Конечно, подобного ему никто не позволил – во время беседы присутствовал еще отец.

А сам незадачливый ухажер буквально в ногах у девушки валялся, умоляя разорвать помолвку. Даже готов был во всеуслышание объявить себя склонным к мужеложеству и, если она пожелает, скотоложеству. Таких жертв Ара от него не потребовала, более того – согласилась и на странную просьбу бывшего жениха игнорировать его, если они случайно где-то столкнутся, и всячески выказывать к нему презрение и нерасположение, когда кто-нибудь спросит ее мнение о нем. Это его желание было нетрудно выполнить, поскольку сама девушка прониклась откровенным отвращением к тому, кто, переменив решение, не нашел более достойного способа выйти из неприятной для обоих ситуации.

Благо хоть объявление о помолвке успели перехватить по пути к наборщику…

После этого Ара не то, чтобы потеряла надежду, но… смирилась.

А во время совместного с Сесиль посещения ярмарки гадалка объявила, что причина ее любовных неудач кроется в порче, которую наслал некий черный человек… Ара не слишком-то поверила, прекрасно понимая, что гадалкам нужно отбивать полученные деньги, а приземленным пустяком люди не удовлетворятся – то ли дело услышать, что во всех их несчастьях виноват злой рок или таинственный недруг. Зато Сесиль посмотрела на подругу с таким откровенным ужасом и сочувствием, словно уже обряжала ее в саван. Для нее венец безбрачия и был равносилен смертному приговору.

А потом появился лорд Кройд, за отказ которому Ара расплачивалась прямо сейчас… Всего этого она, конечно, не стала рассказывать его матери.

Женщина отложила рыхлилку, стянула перчатки и заключила лицо Ары в ладони. Ее руки были мягкими и теплыми.

– Ты сделаешь моего мальчика счастливым, – сказала она таким серьезным и уверенным тоном, что Аре тут же захотелось во всем сознаться.

Лгать в лицо духа не хватило, и она опустила глаза:

– Почему вы так решили?

– Потому, что ты первая и единственная девушка, которую он привел сюда. – Бланш погладила ее щеку, поцеловала в лоб и отстранилась.

Ара чуть вздохнула.

– Знаете… порой мне кажется, что я не та, кто составит счастье Асгарта, и задаюсь вопросом, не поспешили ли мы с этим браком… – с запинкой произнесла она.

– Ты его любишь?

– Что? – Ара вскинула голову и столкнулась с ясным взглядом ярко-синих глаз. Таких лучистых, словно они принадлежали ребенку. Словно никогда в жизни не видели ни минуты горя, бед или потерь. Впрочем, едва ли маркиз убивал кого-то на глазах у матери…

– Ты любишь моего сына? – спокойно повторила Бланш.

– Я… боюсь тех чувств, которые он мне внушает.

– Тогда я могу вздохнуть с облегчением: тревога и сложная смесь чувств гораздо лучше твердых заверений в том, что ваши титулы и положения в обществе отлично подходят друг другу, – весело улыбнулась та, ставя точку в серьезном разговоре.

Только, когда начало смеркаться, обе опомнились и засобирались в дом. Бланщ корила себя, что совсем замучила гостью, и Ара заверила ее, что совсем не чувствует усталости.

Она чувствовала совсем другое, и это чувство заставило ее метаться по выделенным покоям, куда девушку проводили, чтобы она могла немного отдохнуть и привести себя в порядок перед ужином. Там же Ара почти без удивления увидела кое-что из своих вещей, подаренных маркизом и, верно, упакованных Мари по его приказу и проделавших путь сюда на крыше кареты. Здесь был даже ее набор кремов!

Девушка раздраженно отвернулась от них и снова принялась мерить комнату нервным шагом, когда дверь скрипнула, впустив лорда Кройда. Вместо того, чтобы возмутиться, что он в нарушение всех приличий пришел к ней в спальню и даже постучать не удосужился, она подскочила к маркизу и буквально накинулась на него.

– Как вы могли?! Как могли поставить меня в такое ужасное положение!! – разъяренно воскликнула она, сжимая кулаки.

– Вам настолько не понравилось работать в саду? Так сказали бы об этом матушке сразу, она бы не обиделась.

– Мне не понравилось лгать в лицо хорошему человеку! – отрезала Ара.