Летняя гроза - Пэлем Грэнвил Вудхауз

– Бакстер! Выходите, мой дорогой! Сию минуту!

Поспешая к комнате, из которой раздавался голос, леди Констанс обогнала младшего брата головы на две. Тем самым именно она первой увидела то, что необычно даже для Бландингского замка.

Ее молодая гостья, Майра Скунмейкер, стояла у окна и волновалась. Ее брат Кларенс, умело целясь от бедра, смотрел на кровать. А из-под кровати, как черепаха из-под панциря, высовывалась голова Бакстера.

Человек, который не меньше получаса лежал под кроватью и слушал оттуда любовную беседу, редко бывает веселым или изящным. На голове у Бакстера был пух, на костюме – пыль, а на лице – сосредоточенная ненависть к людям. Лорд Эмсворт ничего хорошего не ждал, но все же удивился. Для верности он стал целиться от плеча, закрыв один глаз и сверкая другим.

– Вылезайте, мой дорогой, – мягко сказал он.

– Не тыкайте в меня эту штуку!

– Ну что вы! – возразил граф. – Если вы попытаетесь сопротивляться…

– Кларенс! – вскричала леди Констанс. – Положи ружье.

– Ни в коем случае.

– Кларенс!

– Отстань.

– Мистер Бакстер, – сказала леди Констанс, чтобы хоть как-то овладеть ситуацией, – я не сомневаюсь, что вы все объясните.

Сильные женщины не беспокоятся долго. Да, она дрогнула, она – но не ее кумир. Как ни странно он ведет себя, он объяснит, в чем дело.

Бакстер молчал, давая тем самым возможность высказаться графу.

– Объяснит? Что тут объяснять? Все ясно.

– Не мне, – пробормотал Галахад. – Залез под кровать… Зачем? Почему он вообще здесь?

Лорд Эмсворт поколебался. Он не любил обижать людей и хотел бы ответить не при Бакстере. Но брат тоже человек, и он сказал:

– Дорогой мой, подумай!

– О чем?

– Об этих горшках. Ты помнишь?

– А! Тебе кажется…

– Конечно.

Леди Констанс Кибл не впервые оспаривала умозрения братьев. Она залилась краской гнева.

– Кларенс!

– Да, моя дорогая?

– Прекрати эту чушь!

– Ну что ты! Нет, вы подумайте! Что я такого сказал?

– Ты прекрасно знаешь.

– Я намекнул Галахаду как можно деликатней, что бедный Бакстер…

– Кларенс!

– Хорошо, я Кларенс, что с того? Ты прекрасно знаешь, что наш несчастный друг нездоров. Бросал он горшки? Прыгал из окна? Пытался свалить на Биджа?..

Бакстер не выдержал:

– Лорд Эмсворт!

– Э?

– Я понял, что Бидж – только исполнитель.

– Кто?

– Исполнитель. – Бакстер скрипнул зубами. – Кражу замыслил ваш племянник Роналд.

Граф повернулся к сестре, победно сверкнув очками.

– Пожалуйста! – воскликнул он. – Здоровый человек, да? Бакстер, мой дорогой, – продолжал он, обратив на бывшего служителя укоризненное ружье, – не волнуйтесь, вам станет хуже.

– Давление подскочит, – прибавил Галахад.

– Императрицу нашли в вашем фургоне, – сообщил лорд Эмсворт.

– Что?!

– В вашем фургоне. Ой, Господи, – спохватился граф, – пойду посмотрю, отвели ли ее домой.

– В моем фургоне? – переспросил Бакстер. – Значит, это Кармоди!

Лорд Эмсворт устал. Его ждала Императрица. Сколько можно слушать всякий бред!

– Сперва Бидж, потом Роналд, теперь Кармоди! – возмутился он. – Сейчас вы скажете, что это Констанс, или Галахад, или я. Мой дорогой, мы вас не виним. Мы все понимаем. Вы переутомились. Идите к себе, отдохните.

Леди Констанс вскипела, словно Клеопатра, ставящая на место эфиопского невольника.

– Кларенс, ты не мог бы пошевелить остатком мозгов? Подумаешь, свинья! Столько шума из-за какой-то мерзкой туши…

Лорд Эмсворт пошатнулся, он не поверил своим ушам.

– Ну хорошо, украли. При чем тут мистер Бакстер? Скорее это твой Кармоди, такие субъекты склонны к розыгрышам. Даже ты способен понять, что мистеру Бакстеру незачем красть свиней.

Вероятно, ружье напомнило графу славные дни ополчения, далекую молодость. Как бы то ни было, он не дрогнул.

– Подумай сама, Констанс, – смело ответил он. – Зачем мистеру Бакстеру бросать горшки и прыгать из окон?

Леди Констанс поняла, что брат ее нашел слабое место, и обернулась к тому, кто еще мог бы связно ответить.

– Мистер Бакстер! – вскричала она, словно оповещая, что он произнесет застольную речь.

Но Бакстер был голоден. Видимо, это все и решило. Внезапно ему захотелось вырваться отсюда любой ценой. Час назад, полчаса назад, что там – пять минут назад он еще надеялся обосноваться в Бландинге. Сейчас ему было все равно, нет, он не принял бы секретарского поста, если бы его молили на коленях.

Зачем ему этот замок? В конце концов, Дж. Хорес Джевонс, американский миллионер, глубоко почитает его, во всем советуется. И этого ангела из Чикаго он хотел бросить, чтобы вернуться туда, где унижают людей, как не унижали их с каменного века?

– Я объясню, – сказал он.

– Так я и знала! – воскликнула леди Констанс.

– Надеюсь, не очень длинно? – спросил граф.

– В двух словах. – И он указал на Сью, робко стоявшую у окна. – Я пришел, чтобы забрать письмо, адресованное этой особе. Она именует себя мисс Скунмейкер.

– Конечно, – пояснил лорд Эмсворт. – У нее такая фамилия. Как же ей еще себя называть?

– Сью Браун, – ответил Бакстер.

– Мой дорогой, – сказал граф, – вы вредите себе самому. Послушайте меня, отдохните, положите на голову холодный компресс. Я пошлю к вам Биджа, он принесет молока.

– И рому, – поправил Галахад. – Верное средство. Помнишь, Кларенс, юного Беллами? Всегда пил ром, когда на него находило.

– Ее фамилия Браун! – не без истерического визга воскликнул Бакстер. – Это Сью Браун, хористка из мюзик-холла. Собирается выйти замуж за вашего племянника.

Леди Констанс вскрикнула. Лорд Эмсворт выразил свои чувства, сострадательно пощелкав языком. Только Галахад был спокоен. Он посмотрел на Сью.

– Бидж говорил в этой самой комнате! – продолжал бывший секретарь. – Перед вами – авантюристка. Недавно я принял телеграмму, звонили с почты. Подпись: «Майра Скунмейкер». Больше мне сказать нечего. Я ухожу и надеюсь никого из вас не увидеть.

Холодно сверкая очками, он пошел к двери, где и столкнулся с входящим Роналдом, которому сказал: