Deadline - Ребекка Эдгрен Альден

– Сейчас-то да. Но вот когда она была еще в коме, никто же не знал, что будет дальше. Ну ладно, пусть это не месть, но я знаю, что Сузанна недолюбливала Харриет.

Ева кивнула:

– Это было заметно. Они никогда ни о чем не могли договориться.

– Но почему же? – не выдержала Анна.

– Они конкурировали. Всегда. Понимаешь, что это значит? Сузанна была королевой журнала, а потом получила себе в начальницы Харриет. А Сузанна не тот человек, который будет терпеть начальников. Особенно таких, как Харриет.

Вероника объяснила Анне, что обе женщины сделали успешную карьеру в сфере СМИ. Сузанна, отрытая и экстравагантная Королева Глянца, которая работала во множестве успешных изданий и в итоге возглавила самый известный в Швеции журнал для женщин Suzanna. И Харриет, холодная классическая бизнесвумен, которая тем не менее сумела забраться на самую вершину издательства.

– В этом отношении они довольно похожи, но с другой стороны – полные противоположности друг другу, – объясняла Вероника. – Сузанна родилась в простой семье, в шестнадцать лет бросила школу и устроилась работать в местную газетенку. В то время как Харриет происходит из хорошей семьи ученых и академиков и имеет дипломы Школы бизнеса и Школы журналистики. – Она сделала глоток вина и продолжила: – Ведьма-аристократка. Так ее за глаза называла Сузанна. Она считала Харриет пленником письменного стола, говорила, что та никогда не бывает на свежем воздухе, а реальный мир видит только из окна. А еще, – тут Вероника весело им подмигнула, – Сузанна говорила, что Харриет создает журналы разумом, в то время как она – сердцем и вагиной, – сказала Вероника и громко захохотала. – Да, Сузанна позволяла себе неприличные шуточки, но это только придавало ей дополнительный шарм. Я помню, как однажды, когда она по-настоящему разозлилась, она сказала, что лучше умрет, чем будет иметь такого начальника, как Харриет.

– Так оно почти и случилось, – вздохнула Ева.

За столиком сразу стало тихо. Вероника кивнула и уставилась в свой бокал. Когда в ее глазах отразился свет, Анна увидела, что они блестят от слез.

Анну разбудил кислый привкус во рту. Тяжелое красное вино и обильно приправленные специями блюда просились наружу. Она сглотнула соленую слюну и легла на бок. Зажмурилась, тщетно пытаясь поймать ускользающий сон. Ее хватило на несколько секунд, после чего мочевой пузырь решительно напомнил о себе, и, вскочив, она помчалась в туалет.

Она так замерзла, что, забираясь обратно в постель, слышала, как стучат зубы. Анна натянула одеяло до самого подбородка. От волос слабо пахло сигаретным дымом. Она что, курила вчера? Когда же она вернулась домой? И каким образом?

– Ну что, проснулась?

Анна опустила одеяло и увидела стоящего в дверях Матиаса. Брови нахмурены, а у рта залегла суровая складка, которая всегда появлялась, когда муж был зол или чем-то возмущен.

– Сколько сейчас времени? – прохрипела она.

– Скоро десять.

– Ой, как я долго… в смысле, в котором часу я вернулась вчера домой?

– Не знаю, я пытался не заснуть, пока ждал тебя с Тесс.

– Тесс?

Анна кое-как села на постели. От сорочки пахнуло чем-то затхлым. За окном светило бледное зимнее солнце, лишний раз подчеркивая ее, Анны, убогость.

Матиас скрестил на груди руки.

– Да, она тоже вчера была на вечеринке.

– И когда же она вернулась домой?

– Около двух, я думаю.

– Но ей же только четырнадцать!

– И что я, по-твоему, должен делать? Радуйся, что она вообще пришла домой.

Голос Матиаса звучал сурово, от мирного тона не осталось и следа. Анна потерла руками лицо. Она поняла, что разговор вот-вот повернет не в то русло.

– Ладно, – сказала она.

– Ты считаешь, я должен делать больше? Ты же сама где-то всю ночь гуляла и пьянствовала.

– Мне что, нельзя никуда сходить с коллегами?

Матиас ударил рукой по косяку.

– А я это разве говорил?

– Ты чего такой злой? – спросила Анна и подтянула к себе коленки. – Ты же не возражал, когда я сказала, что иду в ресторан.

– Я не думал, что ты притащишься домой в таком состоянии, да еще на рассвете. Ты могла хотя бы проверить мобильник. Я пытался до тебя дозвониться, потому что мне не удавалось связаться с Тесс.

– Но теперь-то она дома?

– Да, но я все равно переживаю. Мне как-то не по себе оттого, что вы с дочерью шляетесь где-то по ночам.

Как же голова раскалывается… Анна зажмурилась.

– Да, она и твоя дочь тоже, – продолжал нудить Матиас. – Может, ты забыла об этом?

– Нет, не забыла, – прошептала она.

– Мы же договорились уделять Тесс больше внимания, особенно теперь, когда у нее явно не все в порядке.

– Но тогда зачем ты ей позволил вчера уйти из дома на ночь глядя?

Вот ведь… Анна ударила себя рукой по лбу: и зачем она это ляпнула?! Какая же она идиотка! Реакция последовала незамедлительно:

– Выходит, это я виноват, что она отправилась вчера на вечеринку?

– Я этого не говорила.

– Но прозвучало именно так.

Муж замолчал, и Анна бросила на него украдкой взгляд, чтобы постараться понять, о чем он сейчас думает.

– Прости, – сказала она.

– Черт возьми, Анна, это уже бесполезно. Тебя же никогда не бывает дома. Я даже не знаю, о чем ты думаешь!

Слова больно жгли ее.

– Вот увидишь, все наладится, обещаю, – пробормотала она.

– Сколько раз я это уже слышал? Тебе самой-то не надоело повторять одно и то же? Мне кажется, я больше тебе не верю.

В голове снова что-то заскрежетало. Анна тихонько заскулила от боли. Голова была готова взорваться. Но одновременно с болью вернулась и злость. Разве она обвиняла его хоть в чем-нибудь, когда она сидела дома с детьми, а он ходил на работу? Тогда они оба понимали, что она взваливает на себя тяжкий груз. Но с тех пор, как она начала работать в Suzanna, едва прошло полгода, а Матиас только и делает, что ноет все время. Не может позволить ей даже один вечер спокойно провести с коллегами.

– Я что, должна отказаться от работы? Что-то я не слышала, чтобы ты жаловался, когда на счет приходит зарплата. Как ни крути, но теперь я зарабатываю больше тебя!

Анна знала, что сейчас в ней говорит злость, но ничего не могла с собой поделать. Своими словами она коснулась больного места. Ее зарплата теперь действительно была выше его, и этого хватило. Глаза Матиаса яростно сверкнули. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, когда с лестницы внезапно донесся скрип ступенек. Матиас выглянул из спальни. Неужели дети услышали, как они ссорятся? Прошло несколько секунд, но скрип больше не повторился. Все было тихо. Когда Матиас заговорил снова, то его голос звучал уже куда тише: