Без права на возврат - Елена Мейсак

Нанеся завершающий штрих объемной тушью и придав ресницам уж если не обещанный эффект искусственных, то хотя бы видимость объема, Ольга накинула на плечи шубку и еще раз посмотрелась в зеркало.

Увиденным она осталась довольна и, взяв с полки сумочку, устремилась к двери. Однако едва открыв ее, она так и осталась стоять на пороге. Прямо перед ней скалой вырос Генка!

Она не понимала, отчего так разволновалась. Или же это было просто удивление? Боялась ли она, что спалится, и Генка все узнает? Но даже если и так, кто он ей вообще? Он ей разве муж, чтобы требовать средневековой верности?

– Ген, что-то случилось?

– А что, теперь для того, чтобы нам увидеться, должно обязательно что-то случиться?

– Если нет, то мне нужно идти.

– Не скажу, чтобы ты была так уж гостеприимна.

– У меня назначена встреча…ээээ…по работе, – зачем-то соврала она.

– Оль, мы с тобой не виделись почти месяц! Какая работа? Я так по тебе соскучился!

Генка словно не понимал, о чем она говорит. Подошел к ней еще ближе и сгреб в объятия, а потом поцеловал.

– У меня есть для тебя подарок.

Сказав это, он полез в карман и выудил оттуда кольцо, в котором сверкал диоксид циркония, а проще говоря – фианит. Зловещий блеск напомнил о прошлом. Когда-то Генка точно так же подарил ей кольцо со стекляшкой, а потом они отправились на прогулку в парк.

Правда, тогда это было почти на месяц раньше. Но сейчас холода заставили себя ждать, заявившись на порог лишь на днях. Казалось, что из-за так называемого глобального потепления зима на этот раз свою очередь пропустит, и Новый Год они отпразднуют прямо в надувном плоту, уныло плавающем в дворовых лужах.

Однако долгожданная гостья, все же, пришла. Волоча за собой манто из поземки и щедро осыпая город белоснежным пухом, она превратила улицы в тихую сказку, а жизнь автомобилистов – в тихий ужас.

– Ну, так что? – Генка тем временем надел ей кольцо на палец, а потом еще крепче вжал в стену своим крепким телом, – давай погуляем в парке, а потом поедим блинов?

Сценарий их прежней жизни блинов не включал, но если честно, прежнего сценариста давно пора было уволить. Любопытно, чем занимался Генка все это время.

Его тело стало упругим, более накачанным, что ли. Теперь он не только шьет занавески, но и грузит их? Или коротает вечера в качалке? Этот зажим окончательно расшатал ее и без того не слишком прочную уверенность в себе. Генка часто бывал до скуки угрюмым, но одновременно и очень сексапильным. Его магнетизму невозможно было противостоять и с противотанковым ежом, чего уж говорить о тех, кто успел вооружиться лишь маленькой сумочкой из кожи.

У них были удивительно разные отношения с жизнью. Жизнь с ней постоянно случалась, как будто она в ней не имела права голоса. Генка же предпочитал быть у штурвала и случаться с жизнью сам.

Даже в прежние лихие времена, когда все они больше напоминали судовой погрузчик, забывший башню в собственном эллинге, она никогда не была такой. Она злилась сама на себя за то, что плодом ее случки с жизнью явилась лишь вопиющая распущенность. Поглядите-ка, она спит с двумя мужиками сразу. Наверное, так поступают только немодные шлюхи.

Но сейчас, будучи прижатой сильными бедрами, животом и руками к стене, философствовать обо всем этом было не так уж и легко.

Генкино дыхание стало прерывистым.

– Пойдем. А не то я за себя не отвечаю. Давай, все же, устроим себе небольшую культурную программу. В конце концов, у нас еще вся жизнь впереди.

Антону она решила не звонить. Да, она не пойдет с ним на этот чертов долгожданный сеанс, и что с того? Сколько раз он вот точно так же кидал ее раньше? Егор всегда болел, а теща приезжала с ревизией именно накануне их свидания. Пора, видимо, вернуть хоть часть старинных долгов, если это можно было так назвать.

Генка приволок из машины гигантскую черную ледянку.

Она, уже знала, что сейчас они усядутся на нее и с огромной скоростью покатятся вниз. Все, чему суждено катиться вниз, делает это с огромной скоростью, будто назло. Ее жизнь в этой галерее падающих камней была лучшей иллюстрацией.

Она помнила, как в прошлый раз боялась, как бы они не врезались в еловую лесополосу или не свалились в овраг. Но Генка в совершенстве управлял не только автомобилем, но и детской ледянкой, как оказалось.

Так и сейчас, они мчались, шапка сорвалась с ее головы и отправилась в собственное путешествие по миру пурпурных грез. Подлетая к лесополосе, нельзя было не заметить, что никакой лесополосы, собственно и не было. Чуть поодаль ревели лебедки и что-то копали в ее мертвом чреве. А на копошащихся у горки людей с высоты своего презрения глядел подъемный кран.

Когда ледянка остановилась, воцарилась немая сцена.

– Ген, я так давно не была здесь…скажи, как…как давно уничтожили эти деревья?

– Полгода назад, если быть точным. Теперь здесь пойдет объездная дорога в поселок Ливнево. И кстати, от этой же дороги пойдет ответвление к новой гостинице, той, что стоит в опаленном местью лесу, а точнее, том, что от него осталось.

– Но как…как же так? Ты посмотри, здесь же от лесов вообще ничего не осталось, Ген! Где справедливость? Почему все эти застройщики безнаказанно уничтожают легкие нашего города?

Генка достал сигарету, закурил ее и флегматично затянулся.

– Наверное, им интересно посмотреть, как эти самые легкие разъедает рак, метастазами покрывая вырубки в бывших парках и лесах и превращая бывший экологический район в онкологический, – выдохнув дым себе под ноги, тихо сказал он.

– Эх…Ген, к сожалению для нас, чудовища, пожирающие наши леса, умрут прежде, чем карцинома разъест наш район. Почему-то, когда речь идет о справедливости, кажется, что Бог все время куда-то прячется.

– Не переживай, Оль. Им обязательно воздастся.

– Я не верю в это. Куча людей совершает гадкие вещи, и никому еще не воздалось.

– Например?

– Например, у одной моей знакомой умерли родители, и двое ее братьев обглодали ее как зайцы, загробастав себе все наследство: все, понимаешь? Дачу, квартиру, три огорода, машину, гараж, сарай с курами, – все, даже крыс в сарае с курами! Ты понял? Она, ее муж и дети вынуждены мыкаться по съемным квартирам, которые, сам знаешь, сколько сейчас стоят. Почти всю зарплату! Я, если честно, вообще не знаю, как можно жить в Москве и снимать квартиру. Ты цены видел? А еще говорят, что в Москве полно бедных людей. Кто тогда и на что снимает это все? И потом…вспомни мою сестру, Марину. Ее выжили из торгового центра, можно сказать, отжали бизнес, и что? Кому-то воздалось? Нет.

– Я лишь не понимаю одного. Допустим, застройщики действительно обнаглели окончательно. Допустим, и все эти рабочие, и их начальники, и люди, которые разрешили здесь все это безобразие, на минуту допустим, что они все не местные, не родились здесь и не выросли. То, где они выросли, они пилить не собираются. Закончится их работа по превращению зеленых легких в коричневые, и уедут они все обратно, к себе домой. Я знаю, что ты и твои друзья долго боролись против этого безобразия, но проиграли эту борьбу. Что было не слишком-то удивительно. Силы были неравны, так же, как если бы вы попытались вычерпать Индийский океан чайной ложкой из столового серебра. Это-то мне как раз понятно. Неясно лишь одно: раз здесь все стало для тебя так плохо, почему ты не уехала? Почему не продала свою квартиру и не купила другую, там, где распил лесов под дороги никогда не начнется?