Без права на возврат - Елена Мейсак

– Мне легче не ответить тебе на этот вопрос, чем ответить, Ген. Во-первых, никто не будет посвящать тебя в свои планы относительно того, где и какой распил будет следующим. Знаешь, еще пять лет назад никто не мог и в самом бредовом сне представить, что здесь будет твориться такое! А теперь я и не знаю, куда уж ехать. Поздно, наверное.

– Я не должен тебе этого говорить….не должен был никогда, но, видя твое искренне желание заболеть от справедливости, не удержусь. Все эти люди, которые так активно размахивают пилами здесь, в ваших лесах, они работают на силы зла. Но ты ведь и сама знаешь, что с таким силами разговор короче некуда. Они все равно возьмут свое, и не всегда так, как хотят эти люди. А точнее, всегда не так, как те хотят. Но можешь быть уверена, ничего хорошего этих извергов, оставляющих вам пни в наследство, не ждет. В доказательство скажу, что братья твоей знакомой ведут себя так, потому что считают, что раз земная справедливость их прижать не может, они неуязвимы. И упиваются своей безнаказанностью, словно мухи, обгадившие зеркало. И четверти века не пройдет, как этих же братьев их собственные дети сдадут в дома престарелых, чтобы вот точно так же отжать у них квартиры, машины и всю остальную преходящую чепуху, что ты перечислила. Они будут сидеть в этих домах обоссанные и больные и вот тогда-то и подумают о том, что зло возвращается. Но будет уже слишком поздно. А что касается Марины, то она отмщена, думаю. Ведь женщина, которая ее заказала, мертва.

– Да…мертва, – в нерешительности пробормотала она. – Стоп! Подожди! А тебе это откуда известно?

– Пусть это останется нашей маленькой тайной. Но как ты уже поняла, дорогая, я не совсем обычный человек, а значит, мне известно чуть больше, чем простым смертным, не так ли?

Не зная, что ответить, она подняла ледянку и пошла наверх.

– Не горюй, Оль. Давай лучше еще раз прокатимся, а? – Генка был неисправимым оптимистом.

Они вновь сели на ледянку и понеслись вниз. Вдруг Генка, держа ее за руки, медленно и осторожно поднялся.

– Ген, не надо, а?

Но этого сумасшедшего было уже не остановить. Разгоряченный от мороза и собственных эмоций, он потянул ее за руки, приглашая проехаться в место, поросшее быльем. Она осторожно поднялась, больше всего на свете боясь упасть и разбиться, но Генка управлял своим телом как бог.

Теперь они неслись стоя, и о нет, Генка начал изгибать правую руку куда-то в сторону. Она знала, чем это закончится. Еще секунда, и их демоническое транспортное средство начало передвигаться с завихрениями, кружась по горке, словно по бальной комнате. А они сами были не сдвинутыми по фазе людьми средних лет, впавшими в детство, а танцорами на балу.

Облако тегов витало в голове, затуманивая разум. Выбор между запоздалым бегством и бесполезным страхом пришлось отдать неминуемому доверию.

За это она его и полюбила когда-то. За то, что он был таким…таким особенным, немного с сумасшедшинкой, непредсказуемым и переменчивым. В нем словно уживались несколько мужчин одновременно: он был угрюмым циником и самым веселым на свете оптимистом, ворчливым стариканом и беззаботным юнцом, влюбленным и заботливым, ленивым и равнодушным. И все эти метаморфозы происходили с ним одновременно, иногда всего за несколько минут.

Лишь одно было постоянным: с Генкой никогда не было скучно. И не полюбить такого мужчину было невозможно, особенно, когда он целовал тебя в краешек плеча по ночам.

Так и сейчас. Не долетев буквально десяти метров до оврага, Генка спрыгнул с ледянки и увлек ее за собой. Они, все же, потеряли равновесие, он в своем несуразном черном бушлате приземлился на мягкое покрывало из снега, а она навалилась на него сверху. Они глядели друг другу в глаза, и казалось, что мир остановился.

От мороза у нее побелели ресницы, она полезла в карман пальто за платком, и вдруг увидела, что люди все как один оборачиваются, потому что кто-то пронзительно закричал.

Она не могла понять, почему Генка зажимает ей ладонью рот, но уже через секунду сообразила, что источник крика – она сама. С ее ладони прямо на белый снег алыми бусинами капала кровь. Разжав ладонь, она поняла, что держит в руке бордовую розу, а в мякоть ладони ей глубоко вонзился шип. Ее начала бить дрожь.

Ночью Генка старательно нашептывал ей все известные ему нежные слова, но она чувствовала, что у злобной феи, заковавшей ее во льды, местные гопники украли волшебную палочку и продали за дозу. А значит, сеанс сказочного исцеления переносится на послеполуденный час следующего года.

Выскользнув из его объятий, она не нашла ничего более уместного, чем снова исчезнуть.

Глава 10.

Две недели спустя она сидела за столиком в том самом торговом центре, где когда-то процветала ее сестра. В последнее время ее телефон разрывался от звонков и коротких сообщений, требовавших ее здесь и немедленно.

Она не отвечала на звонки, игнорировала требования, а короткие сообщения посылала в известном направлении.

Но Антон, как и всегда, не был знаком со словом нет. Хотя, постойте! Это же Генка не был знаком? А Антон, как раз наоборот, был всегда в ее глазах слишком уж мягким и податливым и потому-то и не мог сказать жене правду?

Или в этой реальности, неважно, какой она формы и веса, он обязан уметь и это тоже?

Неважно, что двигало им в этом хаосе решений, он, все-таки, до нее достучался. В буквальном смысле этого слова. Однажды, когда она, закутавшись в одеяла, сидела прямо на полу в насквозь промерзшей лачуге, которую одолжила у своего же поставщика, в дверь постучали.

Приказав судьбе не гладить ее против шерсти и не пугать ночными грабителями, позарившимися на честь и достоинство временной хозяйки этого унылого помещения, она приоткрыла дверь и, убедившись, что судьба смирилась, подняла с пола белевший конверт.

Конверт, непонятно каким образом оказавшийся здесь, бездушным текстом принтера гласил, что он принес сообщение от Антона о чем-то очень важном, чрезвычайно срочном и не имевшем возможности ждать.

Что же случилось? Антон попал в беду? Зачем ему понадобилась встреча в том самом торговом центре? Почему он назначил ей встречу за два часа до его закрытия? И как узнал, где она? Не было времени гадать. Наспех одевшись и взяв телефон, через мобильное приложение она вызвала такси.

Она до крови обкусала все губы, пока пропахшая бензином и выхлопом тарантайка ползла до условленного места.

На всех подмостках ужасов подобные мизансцены так обычно и выглядят.

Тебя выманивают под предлогом встречи с любовником, машина ломается на полпути и обязательно в какой-нибудь глуши. Из чащи выходит маньяк с топором и кучей бордовых роз, и фильм заканчивается.

По счастью, ни одна из вымазанных дорожной грязью подкапотных деталей не сломалась, и незамысловатое транспортное средство ее просто послушно везло.

Да уж, воображение, видимо, имеет свойство разыгрываться в условиях повышенной концентрации выхлопных газов. Или же она, наконец, простудилась в этой паршивой лачуге? Одно из двух. Иначе ее не посещали бы столь топорные мысли.