Убийцы и те, кого так называют - Мэри Соммер

не сильно верилось, но попробовать стоило.

– Не подумай, что я не воспринимаю тебя всерьёз, – он очистил интонацию от привкуса угрозы и подозрительности, – но, может быть, тебе всё-таки это не нужно?

Саймак не ответил. Он позвонил в колокольчик, и уже через минуту в коридоре показались стражники. Джек услышал, что дребезжащий звук нарушил покой ещё одного обитателя подземелья, но оглянуться не успел. Ему на голову натянули мешок и повели куда-то.

Не желая споткнуться о ступеньки, Джек ступал осторожно, но лестница на верхние этажи так и не появилась. Конвоиры не разговаривали с ним и не переговаривались между собой. Джек тоже молчал – не хотел тратить скудные запасы кислорода в ограниченном грубой мешковиной пространстве. Он был рад этой короткой передышке, рад возможности подумать в тишине.

По ощущениям путь занял часы. Они часто сворачивали, останавливались и открывали какие-то скрипучие двери. На некоторых участках чувствовался лёгкий сквозняк от проникающего сверху воздуха. Снаружи здорово похолодало, ранним утром даже недолго шёл снег. Неожиданно это вернуло Джека в прошлое. Несколько лет назад, одним холодным зимним днём, Тони отправился на улицу с микроскопом, чтобы поймать и рассмотреть снежинки. Но у друга получилось только подхватить насморк. Джек улыбнулся в темноту.

Интересно, стражники думали, что он способен запомнить дорогу? Или же мешок на голове был таким хитрым психологическим приёмом, призванным подавить волю?

Наконец ступеньки всё-таки появились, но вели они снова вниз. Джека в последний раз толкнули, затем он почувствовал, что освободились руки. Дверь закрылась, в замочной скважине провернулся ключ. Стало тихо – Джек остался один.

Он стянул с головы мешок и порадовался свежему воздуху, пусть его приток и был ограничен стенами тюрьмы. Это была та самая тюрьма под главной площадью Элмура, в которой Джек провёл ночь двенадцатого полнолуния. Тогда народ праздновал Салгриан и пил за здоровье короля.

Джек узнал решётку в потолке, через которую просматривался кусочек неба, пол, усыпанный соломой. Он узнал кровать и с удовольствием завалился на матрас с жёсткими выпуклостями. Устроившись поудобнее, Джек высмотрел верхушку башни на небольшом квадрате неба и улыбнулся.

Кажется, пока всё шло неплохо.

9

Бывшая будущая королева

В небе сгущались грозовые тучи, но главная площадь Элмура вновь собрала плотную толпу. На обоих берегах Орса жители снова теснились в ожидании выступления короля, будто после праздника первого полнолуния никто и не расходился.

На парапете призрачного моста и на карнизах крыш расселись воробьи с воронами. В мире, где ещё не изобрели электричество и высоковольтные провода, птицам приходится искать другие позиции, чтобы наблюдать за людьми.

– Как-то нехорошо, что мы здесь, – в который раз повторил Горк.

Возможно, Тони был согласен с великаном, но этим утром Грэйс так категорично заявила, что хочет послушать выступление нового короля, что ни у кого и мысли не возникло убеждать её в обратном.

Если нужно спрятать какую-нибудь ценную вещь или себя, следует выбирать самое видное место. Так говорят, но не задумываются, как на самом видном месте это спрятанное будет себя чувствовать.

Тони, во всяком случае, считал себя здесь крайне заметным даже рядом с Горком, который возвышался над окружающими и мог поверх их голов без труда оглядывать всю площадь. Наверное, так думает каждый, у кого под глазом как раз наливается фиолетовым красивый, свежий синяк.

Накануне вечером Тони обозначил себя наименее знаменитым и отправился на разведку по трактирам Элмура, чтобы осторожно разузнать последние новости. В столице подобные заведения отличались чистотой и благопристойными посетителями. Однако алкоголь и его действие, как известно, везде одинаковые, поэтому ближе к ночи Тони умудрился ввязаться в полторы драки. Он успел вывести некую закономерность, по которой готовность собеседника делиться информацией напрямую коррелирует с абсурдностью его теорий.

Первая драка чуть не произошла из-за высказываний, что король Тарквин, возможно, жив, так как у него отсутствует сердце. Если стрела угодила ему в грудь, а важных для жизни органов там не наблюдается, то и для смерти причин, получается, нет. Тони долго спорил, объяснял принцип работы кровеносной системы, но подвыпившего собеседника эти малозначимые детали не интересовали.

После наступления полуночи, когда людям в принципе свойственно отправлять благоразумие и здравый смысл отдыхать вплоть до окончания похмелья, Тони всё-таки пришлось применить грубую (относительно) физическую силу. В новой перепалке ему так и не удалось одними лишь словесными доводами вразумить компанию из нескольких туго соображающих особей. Те рьяно утверждали, что принцесса Самира причастна к заговору против короля.

Да, он заработал синяк под глазом, но его всегда можно прокомментировать словами: «Видели бы вы тех других…» Окажись рядом Джек, расправа над обидчиками была бы короткой и беспощадной.

– Ты никого не видишь? – спросил Тони у Горка уже не в первый раз.

Великан вытянул шею в попытке лучше рассмотреть лица и затылки вокруг себя, но пока никого не узнавал.

Сегодня Тони пришёл на площадь вовсе не для того, чтобы послушать выступление. Вчерашняя разведка не восполнила прорехи в информационном решете, и он надеялся хотя бы здесь узнать что-нибудь о Самире. Может быть, увидеть её… Пока на призрачном мосту только стражники ожидали появления короля. Они стеной выстроились вдоль парапета, будто опасались новых смертоносных выстрелов.

– Сэми здесь нет, – сказала Грэйс.

– А где она? – быстро спросил Тони.

– Не здесь, – последовал не слишком полезный ответ.

Грэйс не вертелась по сторонам, а неотрывно смотрела на центральную, высшую точку моста. Она накинула на голову капюшон плаща, но, по мнению Тони, не становилась от этого менее узнаваемой. В любую секунду он ожидал увидеть чей-нибудь выпрямленный указательный палец и услышать возглас: «Смотрите, вот она!»

Неожиданно для самого себя Тони выяснил, что в компании рассказчика и принцессы именно Грэйс оказалась главной знаменитостью. О ней говорили с застенчивым почтением, подавив ненадолго естественную потребность в порицании.

Когда формируется общественное мнение, каждый бесспорно виновный объект должен уравниваться кем-нибудь, достойным сострадания. В противном случае нарушается равновесие. Максимально пострадавшим героем на этот раз была назначена Грэйс. Истории о ней трансформировались из заурядных в выдающиеся и обросли негаданными подробностями. Выяснилось, к примеру, что Грэйс спасла не меньше тысячи людей во время обвала в горах. А с помощью неподвластной никому больше магии невеста короля исцелила его от слепоты.

Тони сам слышал и даже запомнил песню о той, которая сумела растопить несуществующее сердце…

Саймак появился внезапно, хотя все только этого и ждали. Как по волшебству он возник на середине моста – величественный, печальный. Народ на площади встретил его аплодисментами и приветственными возгласами. Люди радовались новому королю,