Я тебя не отпущу - Марья (Мария) Сергеевна Коваленко

и голодные, такие же одержимые друг другом. И любопытные.

— Ты единственная женщина, рядом с которой я молюсь о холодном душе. Что в первую встречу, что сейчас, — признается Клим, когда, закончив с «пытками», я устраиваюсь у него на плече.

— Значит, стабильность, — срывается с губ прежде, чем понимаю весь смысл сказанного.

— С твоих девятнадцати. — Клим наконец отпускает спинку кровати и обнимает меня. — Правда, тогда мы хотя бы кончили. Оба.

— У нас и так все стремительно. Еще утром я думала, как избавиться от твоих домогательств, а в обед лежу рядом под одним одеялом.

— Я бы не уехал тогда, если бы не заставили, — внезапно признается он.

— Тебе необязательно рассказывать о тех событиях.

Психика еще не переварила то, что закончилось несколько минут назад. Слишком большая концентрация открытий на короткий промежуток времени. И признание Клима, и новость о Пекарском, и наша безопасная близость...

От внутренней системы координат ничего не осталось. Какой-то Бермудский треугольник.

— Предложишь, как и с петтингом, отложить до следующей недели? — Клим целует меня в макушку.

— Я не очень хочу вспоминать прошлое. Особенно сейчас.

— Тогда только слушай. — Следующий поцелуй приходится в лоб. — Еще до твоего похищения меня пригласили в Китай. Там готовился один проект, который нельзя было провести в открытую. Пару раз я даже катался на переговоры, но так и не согласился участвовать.

— Очередные грязные делишки наших чиновников? — успеваю спросить, прежде чем третий поцелуй обжигает губы.

— Хм... Напомни потом выяснить, кто такой болтливый просветил тебя о моей деятельности. Хотя... — Клим сощуривается. — Не нужно. И так знаю. Твой занудный дружок аналитик. Офисная крыса... с железными кулаками.

— Ты обещал, что я лишь слушаю.

Задумываюсь, что значат слова о кулаках. К сожалению, своим рассказом Клим сбивает с мысли.

— На этот раз в деле оказались заинтересованы не только чиновники. На экспорт должны были пойти такие крупные партии леса и драгоценных камней, что вмешались и гораздо более серьезные люди. Те, кто всегда за ширмой.

— Ничего себе! — Я приподнимаюсь на локте, чтобы видеть голубые глаза. — Тебе угрожали?

— Сначала они просто предложили. Причем я был не единственным кандидатом на роль посредника. Когда отказался, в ход пошли методы убеждения.

— Мое похищение Пекарским и твой отказ... Это случилось в одно время?

Спокойствие как ветром сдувает. Теперь на сердце змеиным клубком шевелится нехорошее предчувствие.

— Я отказал перед похищением. За неделю до него.

— Хочешь сказать, твои заказчики могут быть как-то связаны с Пекарским?

— До вчерашнего дня у меня была другая рабочая версия. Есть еще один человек, который приложил руку к моему освобождению. Но когда я узнал, что тот урод сделал с тобой... — Взгляд Клима становится непроницаемым.

— Ты поэтому ездил к нему сегодня? — Кусаю губу.

— Это была вторая причина.

— И как? Удалось получить ответы?

Напряжение такое сильное, что я больше не могу лежать. Сажусь на кровати и обхватываю колени.

— Ты, наверное, знаешь, что у Евы, биологической матери Ники, есть муж. Николай Владимирович Исаев. — Клим тоже садится. — Именно он, используя свои связи, убедил банк конфисковать все имущество Пекарского, а затем сдал Федеральной службе по финансовому мониторингу его подставные компании. Даже те, которые не смогли найти мои специалисты.

— Выходит, Исаев рыл под Пекарского одновременно с тобой? — Мне все еще трудно понять.

— Он был моим буксиром. Тогда я не задумывался, почему все решается так легко и быстро. Вчера, в тюрьме, понял.

— Он загонял Пекарского в угол...

— Исаев работал на моих нынешних заказчиков. Старый лис не годился для сделки в Китае, он слишком неповоротливый для современных схем. Но он отлично сгодился в Питере. — Клим делает глубокий вдох. — Исаев понял, из-за кого я отказался, и сыграл на моей слабости. Сообщил Пекарскому, что вскоре я надолго исчезну, и ты останешься без защиты.

— Боже... — Прикрываю рот рукой.

— Ждать Пекарский не мог. Со дня на день его должны были арестовать за выманивание кредита. И мудак решился на месть до моего отъезда.

— А о роли Исаева он и не догадывался.

— Они выросли на одной помойке. Вместе рвали глотки в девяностых. Вряд ли кто-то из них кому-то доверял. Но я проделал немало работы, чтобы пустить эту сволочь по миру, и в отличие от Исаева, никогда не прятался.

— То есть изначально он все организовал...

Два года я считала, что это были обычные разборки между следствием и Климом — расплата за старые долги. Была убеждена, что спасла своего мужчину от долгого тюремного срока. Пошла на липовое предательство, позволила ему верить, что я обычная шлюха... На самом деле в этом не было никакой необходимости.

Нужно было лишь подождать, пока Исаев выполнит свой заказ до конца.

— Да, он спровоцировал Пекарского. А когда я оказался под следствием, заставил поднять старые дела на меня. После того как я согласился, он отозвал своих прикормленных ищеек.

— Все ради твоего согласия.

Хочется плакать, но глаза, как назло, сухие. Во мне словно не осталось влаги. Усохла.

— Ради моего согласия они чуть не убили Алису и обещали убить тебя. — Клим прижимает меня к себе. — Я бы ни за что не уехал. Даже после фото и видео... Только в тот момент я не мог на равных тягаться с «китайцем». Не было... рычагов.

Глава 42

Из кровати мы встаем буквально за пять минут до пробуждения Ники. Пока я готовлю кофе, Клим быстро принимает душ, а затем мы вместе идем в детскую.

Дочка радуется отцу, как может радоваться только ребенок.