Лабиринт кочевников - Алексей Бессонов

– А-а-а, – Мария тихонько свистнула, и это, похоже, означало облегчение. – Думаю, что в 1848-м. До этого года у нас с вами все было практически одинаково. Даже Наполеону не дали победить точно так же, насколько я помню…

– Ты поклонница Наполеона?

– Можешь считать, что да. Но потом, все потом… В мае 1848-го в тайге севернее Екатеринбурга аварийно сел корабль Мейла эр-Дитта. Он ничего не знал о Земле, понятия не имел. Просто… ему нужно было где-то спрятаться от преследователей, а штурман вывел его на эту систему. Когда стало понятно, что третья планета пригодна для жизни, решили садиться буквально с ходу, даже не делая облета.

– Погоди, – перебил Ян, – это был… Военный корабль? Шла война?

Мария замялась, и Климов внезапно понял, что ей трудно подобрать слова, но вовсе не из-за проблем с языком: русский был для нее если не родным, так вторым точно, это чувствовалось.

– Нет, корабль не был военным, хотя вооружение на нем, конечно, стояло, как иначе? Разве бывает по-другому? Мейл был… как бы это сказать? В общем, он возил товар, не платя за него пошлин.

– Контрабандист? – Климов изумился настолько, что ему снова стало тяжело дышать. – Час от часу не легче. И дальше? Они сели, а что потом?

– Не торопи меня, – попросила Мария. – Это все очень сложно, ты поймешь не сразу. Мейл эр-Дитта хорошо знали во многих мирах. Не только в наших, другие расы тоже. И было принято решение прилететь на Землю, чтобы предложить некоторым местным правительствам взаимовыгодное соглашение. Эту планету предполагалось использовать в качестве базы для тех, кто не всегда согласен с политикой властей…

– То есть, – Ян уже хрипел, – планета стала бандитским притоном? Милое дело. А сопротивляться, конечно, никто из наших не смог. Или им задурили головы?

– Ну, наверное, что-то вроде этого. Было несколько небольших войн. Это все неважно. Россия в итоге как страна, получившая наибольшие выгоды, стала конфедеративной.

– Ничего себе…

– Да, так просто было выгоднее для всех. Потом очень быстро контакт наладился со всеми, стали строиться космопорты, на Землю прилетели представители многих других рас, и теперь все хорошо.

– А… правительства? – спросил Ян, поднимая палец к потолку.

– Они не рискнули, – вздохнула Мария. – Нападать на разумных, находящихся на не очень высоком уровне развития, – это невозможно.

– То есть вы использовали землян в качестве заложников?! Да уж, такого я себе точно представить не мог.

– Нет, не заложников, что ты! Поверь, ведь всем действительно стало лучше. Изменились структуры общества, побеждены почти все болезни, никто не голодает, даже в Африке! Каждый человек сам выбирает, чем ему заниматься, образование бесплатное. И потом, ты знаешь, сколько людей воспользовалось новыми возможностями? Космос, обитаемые миры… Другие культуры! Земля давно признана всеми, теперь никакой опасности нет. Сто пятьдесят лет – это большой срок. И потом учти: Мейл, да, он занимался незаконной торговлей, но другие, прилетевшие вскоре после него, были исследователями, никаких конфликтов с законом они не имели. Тогда было много страхов, что людей придется принуждать, а это казалось несовместимым с принципами… Но все прошло довольно легко и быстро.

Она замолчала, глядя на Яна. Климов кивнул в знак понимания, хотя на самом деле все это совершенно не укладывалось в голове.

С одной стороны, рассказ этой чертовой белки (Климову все время хотелось потрогать ее хотя бы кончиком пальца, дабы убедиться в том, что она не является проявлением делириума!) логичнейшим образом прояснял чудеса, обнаруженные в книгах старого Ленца. Космические экспедиции, спонсоры с непонятными именами и все прочее превращались в обыденность, каковой и были на самом деле. И ясно, что она не врет – к людям, к хозяевам планеты, пришельцы относились весьма доброжелательно, развивая образование, подтягивая, насколько это возможно, до своего уровня. Будь иначе, кто бы стал организовывать университетские исследования, все эти полеты на спутники Юпитера и прочее?

– И сейчас все, живущие на Земле, имеют равные права и возможности? Все, включая людей? – внезапно спросил Ян, нахмурив брови, как перед провинившимся солдатиком. – Да или нет?

– Конечно, – не задумываясь, ответила Мария. – Как же иначе вести дела? Торговля не терпит хаоса.

Последняя фраза заставила Яна крякнуть. Сам он, увы, частенько видел совершенно противоположное. Хотя, с другой стороны, может, именно потому у нас такой бардак кругом, что мы не понимаем сущности торговли?

– Чай уже заварился, наверное, – пробормотал Ян. – Ты попробуешь печенье?

– С удовольствием, – вежливо кивнула гостья.

Он подал ей чашку с Микки-Маусом, пересыпал печеньки в вазочку, потом, после короткого раздумья, налил еще коньяку.

– Теперь, наверное, я должен рассказать, что знаю про Ленца? – спросил Ян.

– Мне очень легко с тобой, – тихо произнесла Мария. – Легче, чем я думала. Спасибо, я действительно тебе очень благодарна. Так будет проще и мне, и тебе, ладно?

– Я купил этот дом совершенно случайно, – начал Климов, отхлебнув из рюмки. – Год назад я решил убраться из Москвы – причины у меня личные, к нашему делу они отношения не имеют – и почему-то выбрал Заграйск. Ну, я тут служил сразу после училища, молодость и всякое такое. Сделку я оформил почти год назад, но переехал совсем недавно. Покупал я, – он обвел рукой кухню, – все как есть, со всей мебелью и прочим, мне так было даже удобнее. О хозяине мне рассказали только то, что он умер за год до моего приезда, а сын продал дом агентству и уехал. Он живет в другой стране… Неважно. То есть фактически я не имел ни малейшего понятия о том, что я тут покупаю.

– И сына ты не знал? – спросила вдруг Мария.

– Нет, откуда? Ты, как я понимаю, тоже? Но ведь ты уже бывала здесь, еще при жизни старика, так?

– Да… последний раз почти четыре года назад. Тогда он и рассказал мне о сыне. Мы догадывались, что Ленц умер, все к этому шло, но уверенности не было. Знали, что у него неизлечимая болезнь… Отправляясь сюда, я долго мучилась, как и что мне рассказать сыну, наследнику: старик никогда не посвящал его в свои тайны, его сын даже матери своей толком не знал. Я объясню тебе все, что смогу… Пока продолжай, хорошо?

– Ну, я ведь тоже толком ничего не знаю! Несколько дней назад я решил наконец посмотреть, что у меня там, на втором этаже. Раньше все как-то недосуг было, не складывалось, а тут вот взял связку ключей и полез наверх… В маленькой комнате, запертой на замок, нашел книжный шкаф. Решил посмотреть, нет ли там чего-нибудь интересного. И нашел… нашел вот это.

Климов встал, подошел к буфету, отпер левую нижнюю створку и достал пару книг, которые разглядывал недавно перед приходом Татьяны – «Дневники дальних походов» и «Нежные чувства в новостерео». Гостья с любопытством полистала оба издания, вздохнула:

– Вот это, – длинный пальчик с коготком стукнул по обложке «Нежных чувств», – сейчас можно продать за очень хорошие деньги. Редкое издание, Ленц даже показывал мне его. Он вообще любил искусство, но как-то очень своеобразно.