Лабиринт кочевников - Алексей Бессонов

– Ян Климов, – он шагнул вперед, потом повернулся в приглашающем жесте: – Думаю, нам будет вполне уютно на кухне. Если вы не возражаете, конечно.

Мария подняла руки, снимая перчатки, и тут Ян чуть не прыснул. От локтей до бедер у нее свисали тонкие перепонки, покрытые совсем коротким, нежным светлым мехом. Это выглядело настолько странно, что Яну вдруг даже стало смешно.

– Простите, – пробормотал он, – это, конечно, невежливо, но… Вы умеете летать?

– Летать умели мои далекие предки, – спокойно ответила Мария и положила перчатки на шкафчик рядом с пистолетом. – А я умею прыгать. И хорошо прыгать, смею вас заверить. Этому я училась особо.

Ян кивнул. У него немного кружилась голова, мешая думать. Мария тем временем прошла в кухню, без всяких усилий забралась на стул и подняла руку:

– Мне кажется, вам было бы лучше прикрыть занавесь, господин Климов. Снег идет довольно густо, но прямо напротив нашего окна окна соседей.

– Да, вы правы, – Ян резко задернул пыльную шторку и вырубил верхний свет, чтобы переключиться на бра, висящее рядом со столом. – Извините, не подумал об этом. Да, Мария… Что вам предложить? Вы пьете чай или кофе? У меня вот печенье есть… Или вы не употребляете нашу пищу?

– Запах вот этого кофе мне не нравится, но если вы заварите чаю покрепче, то я буду очень рада. Я немного замерзла.

Ян машинально посмотрел на туго закрученную банку растворимого кофе. Сам он ни малейшего запаха не чувствовал.

– Вам сколько ложек? – спросил он, споласкивая заварочный чайник под краном.

Мария чуть заметно втянула носом воздух, при этом ее рот приоткрылся, показав ряд мелких, ровных белых зубов.

– Пять, если можно.

– Пять?!.

– И от коньяка я тоже не откажусь.

Это было уже слишком. Ян присел на стул, забыв про заварочный чайник в руке, и посмотрел на эту серую белку с блестящими глазами. «Фантасмагория, – сказал он себе. – Нет, хуже, это мне снится. Или не снится? Некоторые вон чертей гоняют, а ко мне белки приходят. И не просто приходят, а коньяку просят».

– Я волнуюсь больше, чем ты, – Мария тоненько вздохнула, даже носиком шмыгнула. – Хотя я, в отличие от тебя, к этому разговору готовилась. Но разговор идет мимо…

– У тебя мало времени? – Ян не обратил внимания на этот резкий переход на «ты», голова у него кружилась всерьез, аж встать было страшно.

– Времени? Нет, времени сколько угодно. Я спланировала другой разговор, понимаешь? Не просто с другим человеком, которому я надеялась рассказать про его отца, а…

– Что «а»?

– Сейчас расскажу. Ты воду для чая кипятить будешь?

– Ох, да!

Климов подскочил, шарахнул заварочным чайником о край стола из роскошной карельской березы, и тот, звякнув, разлетелся на куски, оставив в пальцах Яна одну ручку.

– Вот черт… Я даже не знаю, есть ли у меня другой!

– Подождите, сударь.

Соскользнув со стула, Мария схватила стоящий возле мойки веник и принялась с ловкостью подметать осколки. Совок, железный и чуть ржавый, торчал в другом углу кухни, за холодильником. Собрав бренные останки чайника в кучку, гостья быстро подбежала к окну, взяла совок, сгребла все и отправила в пакет, заменявший Яну мусорное ведро.

– Вот и все, – деловито заметила она. – Теперь можно приступить к поискам запасного чайника. Не может же быть, чтобы его не было!

Ошарашенный, Ян подошел к буфету, распахнул нижние дверки и глянул внутрь. Чайник нашелся, хоть и не сразу: пузатый, с петухами, чуть побольше разбитого. Пока грелась вода, Ян выложил на стол еще одну коробку с печеньем, немного шоколадных конфет и тщательно вымыл найденный чайник.

– Все это досталось мне от старого Ленца, – сказал он не оборачиваясь. – Я купил дом со всеми его вещами. Когда сын вступал в наследство, он забрал с собой только драгоценности и, наверное, семейный архив. До всего остального ему никакого дела не было – по крайней мере, мне так сказали.

– Ты… не здешний, не уралец? – осторожно спросила Мария.

Ян понюхал чайник, которым явно не пользовались много лет. Вроде отмыл хорошо, насколько это возможно холодной водой, конечно… Но у нее-то нюх явно нечеловеческий, а?

– Не воняет? – спросил он, повернувшись к Марии. – Мне-то кажется, нет.

– Им вообще никогда не пользовались, – уверенно ответила гостья. – Как купили, так и позабыли.

– И что, наверное, трудно жить с таким обонянием?

Она вдруг зачихала, а уши, до того спокойно облегавшие череп, поднялись и принялись трепыхаться взад-вперед.

– Нет. Я привыкла. Я и слышу лучше вас, ты должен это знать.

Климов вытащил неоткупоренный коньяк, из того еще запаса, что доставили ему парни Сомова, сполоснул рюмки, налил.

– Будем знакомы, – тихо сказал он.

В ответ серая крылатая белка блеснула глазами, выпила. Когда она возвращала рюмку на стол, Ян вдруг заметил, что пальцев у нее не пять, как показалось ему раньше, а все-таки шесть – за мизинцем находился еще один маленький пальчик, противостоящий, на манер большого. Такая кисть давала преимущества существу, ведущему древесный образ жизни.

– На твоей родной планете сила тяжести меньше, чем у нас? – вдруг спросил Ян.

– Моя родная планета – Земля, – гладкая нежная шерстка на лбу Марии зашевелилась, – но на планете предков – да, меньше. Я этого уже не ощущаю. А как ты догадался?

– Это довольно просто. У вас меньше сила тяжести и, наверное, больше воды. У вас гигантские деревья, в зарослях которых твои предки сформировались как разумные существа. Потом они спустились вниз, но способность планировать с высоты все же не потеряли. Но стоп! Они же и раньше не могли взлететь с поверхности, правильно?

Марию буквально шатнуло на спинку стула. В ее глазах, уже не удивляющих Яна и таких красивых, мелькнуло недоумение, переходящее в ужас. Она молчала, но Климов не без удивления чувствовал, что ей почему-то страшно.

– Откуда вы можете это знать? – спросила она наконец, поднимая голову.

– Я не знал этого, – электрочайник щелкнул, вырубаясь, так что Яну пришлось наконец встать из-за стола; так было даже лучше.

– Не знали?

– Мы, кажется, перешли на «ты», нет? Конечно, я не мог этого знать, Мария, откуда же? Я никогда не был в твоем мире, не видел, как ты сама понимаешь, твоих соплеменников. Но я имею кое-какое образование, пусть даже военное, неважно, и еще я очень любил читать фантастику. А-а… Ты не понимаешь, о чем я?

– Н-нет, Ян. Не понимаю. Ты расскажешь мне? Я была у вас несколько раз, но недолго… Про ваш мир у нас не очень много информации, сюда бывает трудно добраться. Что такое «фан-тас-ти-ка»?

– Н-ну, э-э, как бы это… Это литература, описывающая не реальный мир вокруг нас с реальными переживаниями героев и так далее, а миры воображаемые. Можно считать – ну, я так считаю, – что фантастика – это эволюционный продукт разнообразных народных мифов, сказаний и так далее. Но в исходнике, хм, авторы создавали миры на базе страхов и суеверий, а авторы фантастических романов все-таки выросли с верой в науку. Но погоди! – он едва не хлопнул себя по лбу. – Там, откуда ты… там что, не было ни Уэллса, ни Жюля Верна? Где точка изменения? Что произошло, что так поменяло нашу общую историю… Мм, когда разошлись ветви?