Удивительные истории о любви - Андрей Гуртовенко

вышел из машины и испытал смутное сомнение. Несмотря на поздний час, свет в окнах не горел. Участок зарос сорняками, забор заваливался, а таблички с номером дома не было и следа. И почему он решил, что Милана живет здесь? С учетом последних событий, Владу уже трудно было представить, чтобы наследство, которое она делила с родней, заключалось в клочке земли на пути растущего города. Но в вариант с квартирой в новостройке верилось еще меньше.

Едва ли прошла минута, как Влад понял, что его заметили. Странный шум с разных сторон, словно несколько огромных птиц одновременно разминали крылья, выдал наблюдателей. Не успел Влад оглядеться, как из неосвещенной полосы между высоткой и заброшенным домом выступила аккуратная блондинка с густыми темными бровями. Ее плечи покрывала ажурная светлая шаль, а туфельки из змеиной кожи беззвучно касались тротуара. Жестом незнакомка поманила Влада к себе, но он предусмотрительно не тронулся с места. Она скривилась и подошла ближе сама, и тогда Влад наконец ее узнал. Когда-то он принял ее за одну из подруг Миланы, но теперь видел, что эта женщина старше. Намного, вероятно на столетия. Слишком холодным было ее изящное, почти красивое лицо, слишком явно проступала жестокость в глазах. Если Милану легко было перепутать с обычным человеком, то ее мать – практически невозможно.

– Тебе здесь не рады, – сказала старая самовила. Влад ощутил по бокам и за спиной еще шесть источников тепла. Видимо, сестренки. По крайней мере к нему они не двигались. Он набрался смелости и ответил:

– Очень жаль, но тем не менее желаю здравствовать вам и вашим домочадцам.

Женщина скорчила презрительную гримасу. Влад продолжал:

– Вы же знаете Милану? Я только хотел уточнить, все ли у нее в порядке. Она обещала со мной встретиться.

Старая самовила гневно топнула, и порыв ветра всхлестнул ее шаль.

– Я знаю, кто ты! – рявкнула она. – И моей дочери ты не ровня.

Все инстинкты Влада били тревогу. С такой противницей ему было не совладать. Сердить ее не стоило, иначе ему грозило в лучшем случае проклятие. Взгляд непроизвольно возвращался к ее экстравагантным туфелькам. Определенно, кожа выглядела натуральной. Как будто ее сняли с нетипично большой змеи. Может быть, даже заживо. Влад начал отступать к машине, сжимая ключи в кармане куртки.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – произнес он настолько обыденно, насколько мог. А потом, потому что стоял уже у самой двери, не удержался и добавил:

– Но это не тебе решать, старая кошелка.

Он быстро запрыгнул в автомобиль и завел двигатель, ожидая, что на машину сейчас обрушится яростный ливень, вьюга или даже град. Но его настиг только голос, подобный грому:

– Чтоб глаза мои тебя не видели, летун!

Влад выжал газ и помчался по кривым деревенским улочкам. Каким-то чудом ему удавалось не сбивать фонарные столбы, кошек и припозднившихся прохожих – словно автомобиль стал продолжением его тела и напрямую повиновался сигналам нервной системы. Сердце колотилось как бешеное, хотелось смеяться и петь, но на это не оставалось времени. Голова шла кругом. Он утер нос самовиле с выводком! Остался жив, здоров и вроде как невредим! Даже Милане наверняка приходилось непросто с такой матерью. Влад вспомнил, как менялось лицо женщины каждый раз, когда наступало время ехать домой, и с детским восторгом признал в ней сообщницу. И пускай она сбежала, пускай он, оказывается, знал о ней не больше, чем она о нем, – тайна у них, выходит, была одна. Разве не стоило это того, чтобы отыскать беглянку и хотя бы один последний раз объясниться?

Память снова и снова возвращалась к моменту их знакомства, теперь уже во всей его полноте. Неявная угроза, которую Влад ощущал со стороны других купальщиц. Их неотлучные дежурства у одежды. И, конечно, те слова о наследстве. Все наконец сходилось, как нити к центру паутины, и в их хитросплетении таился нужный ему ответ. Водяницы, целое семейство. Им всем требовались источники, наполняющие их чистой природной силой, и в этом городе они нашли искомое. Потому и не вернулись на прежние места. В этом городе они получили желаемое. Влад не знал, сколько родников питает озеро в старом карьере, но подозревал, что никак не меньше семи – каждой из сестер своя доля.

Он повернул у бывшей сельской аптеки и выехал на знакомый проселок, по которому горожане в сухую пору добирались до карьера. Дожди в эту осень уже начались, но Влад бесстрашно перелетал ухабы, словно машина не касалась земли. Когда в свете фар замелькали предупреждения о том, что разводить костры, мусорить и тонуть не рекомендуется, он остановился, надежно спрятал ключи от автомобиля во внутренний карман и пошел напрямик сквозь редкую сосновую рощицу. Влад слышал, что когда-то, еще до его рождения, люди здесь поклонялись холмам. Сам он не водил знакомства с местными духами и не знал, остался ли еще кто-то, но в эти минуты был готов поклясться, что они рядом. Наблюдают, ждут, готовятся оценить его намерения. Влад не знал, чью сторону они занимают, если не исключительно свою собственную, но шагал прямо и уверенно. Сегодня он ничего не собирался скрывать.

Тропинка вывела его к берегу у подножия холма, куда он приходил в тот судьбоносный день. Над озером, пустынным в сырой сентябрьской тьме, разносился плеск и женский смех. Стараясь не шуметь, Влад подкрался к обрыву и заглянул в воду. Милана купалась одна, нагишом, ничуть не заботясь о посторонних взглядах. Хотя какие безумцы явятся сюда ночью в сентябре? В сторонке на пляже ворохом лежала одежда – Влад различил белые рукава пальто и сапожки. Он убедился, что женщина его не замечает, спустился и сел рядом с вещами. Только тут до него дошло, насколько же он устал от погони и переживаний. Метрах в десяти от берега Милана ныряла, а затем выскакивала из воды, как уточка. При взгляде на ее светлую фигурку Владу становилось спокойнее и теплее, как будто лето и не проходило. Не выдержав, он зевнул, и как раз в этот момент Милана обернулась.

Отчетливый стон прокатился над водой, и издалека ему ответили уханьем совы. Милана подплыла и поднялась на мелководье, сгорбившись и стыдливо прикрываясь руками. Влад не шелохнулся, ожидая, что она подойдет за одеждой. Однако Милана мялась на месте и, казалось, готова была разрыдаться.

– Опять? – выкрикнула она наконец. – Иначе ты и не умеешь! Это все, что вы можете – обокрасть и принудить! Племя насильников, как были дикарями, так и остались!

– Да забирай ты. – Влад кивнул