Удивительные истории о любви - Андрей Гуртовенко

чужих воспоминаний. Немного увеличился рост, расширились кости и, что приятно порадовало, подтянулся живот. Может, грустную купальщицу покинул спортсмен? Сама она, впрочем, выглядела вовсе не как завсегдатай спортзала. Она не замечала Влада, пока он не спустился почти к самой воде и не обернулся к ней. А заметив – вздрогнула. В этот момент Влад чувствовал в ней только страх, но остановиться уже не мог, да и не хотел. Он улыбнулся и помахал девушке рукой.

– Привет! Интересное у вас имя. Югославское? А я Влад, будем знакомы.

Она с видимым усилием заставила себя вернуть улыбку.

– Здравствуйте, Влад. Простите, вы мне напомнили одного знакомого… Но я рада, что вы не он. По-русски она говорила чисто, без акцента. Тем не менее оказалось, что родилась она и выросла на территории нынешней Сербии, а в Нетинск переехала, когда они с матерью получили наследство от прадеда. Во время разговора Влад следил одним глазом за ее подругами. Те оглядывались и исподтишка подавали друг другу знаки. Когда две из них двинулись к берегу, Влад понял, что пора, чмокнул Милане руку, одновременно подсунув клочок бумаги с номером своего телефона, и поспешно удалился. По пути назад в его голове крутилась одна фраза: «Я рада, что вы не он». Она обещала нечто новое и восхитительное. Роман, построенный не на иллюзиях и хотя бы отчасти не на обмане.

Троюродный брат при виде Влада неодобрительно цокнул языком, но согласился заново зачаровать документы. Позже они с Миланой, конечно, созвонились втайне от ее матери и, может быть, даже подруг, украдкой сходили в кино, в ресторан, постепенно убеждаясь, что привлекают друг друга намного больше, чем отталкивают. Через две недели встреч Милана напросилась к Владу в гости и обрушила на него всю свою нерастраченную страсть. А когда он лежал без сил, вдруг сказала: «Ох, Заре. Знал бы ты, как мне тяжело». «К кому ты обращаешься?» – спросил Влад, но Милана как будто его не замечала, пока не выговорилась. Потом она краснела, плакала, просила прощения – и Влад от волнения почти признался, что тоже отчасти виноват. Что сама его сущность оборачивает ее память против нее. Но не решился, подумал – рано. В его памяти горело заветное «вы не он». Но то же самое повторялось раз за разом, до самого сентября. А потом настал этот самый день, этот самый час, и в его квартире громко хлопнула оконная рама.

Влад тотчас выключил воду и прислушался. Где- то там, в спальне, окно постукивало на ветру. Милана затихла. Из-за двери потянуло сквозняком. Влад наскоро вытерся и закутался в халат. Он окликнул Милану на случай, если та пришла в себя и ждет его, но ответа не получил и отправился разбираться. В спальне женщины не было. Все ее вещи тоже пропали, включая пальто и высокие безупречно белые сапоги. Влад заметался по квартире, бросился к входной двери, по привычке повернул собачку – и замер. Даже с ключами собачку на место не вернешь. Просто уйти Милана не могла.

Словно в ответ на его мысли, на улице пронзительно закаркали вороны. Окно все еще стояло распахнутым настежь, и, хотя думать о худшем не хотелось, других вариантов не оставалось. К такому Влад не был готов. Обычно он заранее понимал, когда придет пора скончаться очередной его возлюбленной, и успевал принять это как должное. В конце концов, людской век и так недолог. Отчаяние, истощение, болезни – все это многих забирает до срока. Но Милана хотела жить. Она пыталась забыть этого своего Заре, кем бы он ни был. И, вероятно, забыла бы, если бы ей попался не Влад, само воплощение болезненной страсти. Теперь вина обжигала сильнее раскаленного металла, как ни тверди себе, что никто не в силах изменить свою природу. Меньшее, что он мог сделать, чтобы заглушить эти муки, – проверить, что бедная женщина скончалась, а не мучается на асфальте перед домом.

Влад глубоко вдохнул и посмотрел вниз. Он всякого успел навоображать за истекшую минуту. Но только не то, что асфальт окажется чист, если не считать мусора из переполненной урны и чьих- то плевков, темнеющих в свете уличного фонаря. Он моргнул. Прищурился. Никакого следа. Бурлящие в нем чувства прорвались громким злобным шипением. Вороны снова загалдели, и Влад поскорее закрыл окно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Он бессильно рухнул на кровать и попытался сосредоточиться. Как Милана смогла ускользнуть незамеченной? Сама ли она это сделала? Да и покидала ли она квартиру? Влад не ощущал поблизости живого тепла, но что стоило неведомому врагу столь же таинственным образом проникнуть в дом, убить женщину, спрятать труп и оставить Влада разбираться с последствиями? Чтобы хоть немного отвлечься и успокоиться, он решил сначала исключить эту версию. Прошелся еще раз по квартире, проверил шкафы, заглянул под кровать. Постепенно негодование сменилось азартом поиска, и в глаза начали бросаться детали. Песок на подоконнике. Домашние тапочки под тумбочкой. Судя по всему, собралась Милана тщательно и даже не пыталась звать на помощь, а значит, вряд ли кто-то коварно застал ее врасплох и похитил. Но кто тогда она сама, и чего добивалась? Влад не мнил себя ни интеллектуалом, ни знатоком женской психологии, поэтому он выбрал самый легкий путь: спросить саму Милану.

«Абонент вне зоны действия сети», – сообщил телефон уже в шестой раз. Влад еле сдержал желание вышвырнуть его в окно следом за неуловимой подругой. Может, он бы тоже улетел, как птичка? Медлить было нельзя. Если Милана вздумала пропасть без вести, Влад оказывался последним, кто видел ее живой и невредимой. И ему предстояло объясняться не только с полицией, но и с ее знакомцами, которые, как он с изумлением осознал, могли быть у них и общие. Не все из древнего люда жаловали змеиный народ, огненных змеев многие недолюбливали и подавно. Едва ли не больше чем не получать ответов. Так что единственной надеждой избежать опасных для здоровья столкновений было разобраться на опережение самому.

Еще в самом начале отношений Милана назвала Владу свой адрес. Но к ее дому он подъезжал впервые и даже не мог припомнить, чтобы раньше бывал в этом квартале. Тем не менее все выглядело именно так, как ему и представлялось. Здесь город вгрызался в край старой деревни, и блочные многоэтажки на обновленной, залитой асфальтом улице наступали на ветхие деревянные домики. Под самым боком современности ютилась черная и косая избушка Бабы Яги, украшенная некогда изящной резьбой. То самое место. Влад припарковался рядом,