Стая - Алесто Нойманн

забытое место. Вокруг лазарета выросли высокие деревья, обрамляющие высокий шпиль, пристроенной к больнице церкви. Щербатая колокольня возвышалась над всем островом, мрачно поглядывая своими черными пустыми глазницами разбитых оконных витражей. Каменных стен лазарета практически не было видно: их поглотила бесконечная зелень деревьев и плющей, оплетающих серый тусклый камень своими щупальцами. Одна из пристроек совсем обвалилась, безжизненно покоясь среди изумрудной листвы, словно рухнувший карточный домик.

Тучи почти рассеялись, позволив луне осветить острые клыки камней, скалившихся из воды. Я тщетно шарил взглядом по морской глади, пытаясь отыскать обломки «Катрана». Мне меньше всего хотелось увидеть, во что превратилось наше судно, но я просто не мог не искать.

— Бруно! — Эстер тянет меня за рукав. — Смотри!

Прищурившись, вглядываюсь в лунный полумрак морского побережья. На берег выбросило обломки «Катрана» — крупные выцветшие доски валялись в десятке метров отсюда. Не сговариваясь, мы прибавляем шаг и уверенно двигаемся в сторону следов кораблекрушения.

— Осторожней там! — предупреждает Эстер.

— Я только посмотрю.

Наклоняюсь над переломанными остатками судна. Нахмурившись, хватаюсь руками за самый маленький обломок и стягиваю его с кучи остальных. Взгляду предстают небольшие бордовые пятна, растекающиеся по песку. Совсем рядом слышу тихий полустон-полувсхлип.

— Эстер! Давай сюда!

Ухватываюсь за выступающий угол громадного осколка и с силой тяну на себя. Крашеная доска скрипит и врывается нижним краем в песок. Перевернув обломок, я отскакиваю сторону, чтобы не оказаться погребенным под куском «Катрана».

— Байрон!

Эстер падает на колени перед Хэллом. Все это время охотник не мог выбраться из-под тяжеленного обломка судна, которым его припечатало в песок. Ему несказанно повезло — кусок «Катрана» оказался вогнутым и просто прикрыл его, а не расплющил, ломая кости. Тихо охнув, он тут же хватается за ребро.

— Ты ранен? — спрашиваю я. — Где болит?

Охотник сипит что-то невразумительное. На его клетчатой рубашке расплывается красное пятно, кровь струится сквозь пальцы увесистой руки. Зашипев от боли, он крепче прижимает ладонь к повреждению.

— Бруно, у него рана на ребре, — быстро говорит Эстер. — Что нам делать?

— Ты умеешь оказывать первую помощь?

— Только накладывать повязки.

Скидываю с себя белую разорванную футболку, которая оставалась единственным, что выжило после того, как я пролетел через штыри, и одним резким движением разрываю ее пополам. По обнаженной коже груди скользит холодный ветер, и я ежусь.

— Держи. — Протягиваю ткань Эстер. — Перебинтуй его, пока я ищу Вал и Терри…

— А что если…

— Да никаких «если»! Ты останешься здесь с Байроном и никуда не пойдешь без меня. Обещаешь?

Девушка собирается поспорить, но Хэлл снова сдавленно стонет и роняет голову в песок. Удрученно глянув на него, Эстер кивает.

— Хорошо, как скажешь. — Она вздыхает и принимается за дело. — Пожалуйста, возвращайся скорее.

— Обязательно.

Я не знаю, отделался Байрон ранением или все-таки схлопотал перелом ребра. Эстер тоже не слишком хорошо разбиралась в травмах. Когда я увидел Хэлла, придавленного обломком «Катрана», то первое, что пришло в голову — это то, что без Вал я был практически беспомощен в оказании помощи.

Останавливаюсь как вкопанный, почувствовав знакомый запах. Мятный аромат перемешивался с чем-то сладковато-человечным. Сердце подскакивает к самому горлу, и я нервно шарю взглядом по побережью. Замечаю небольшой обломок яхты, валявшийся у самой кромки воды. Прибавив шаг, чувствую, как сердце все быстрее бьется о ребра. Дыхание перехватывает, по краю поля зрения протягивается черная линия, потому что я почти не моргаю.

Это не обломок.

— Вал!

Кричу во всю силу своих легких. Вальтерия лежит на песке в разорванной рубашке. Несмотря на то, что вампир выпала из этой реальности, она продолжает крепко прижимать к себе черный сверток, который, при ближайшем рассмотрении, оказывается темным вымокшим одеялом, откуда высовывается вихрастая голова Терри.

Подскочив к вампиру, я судорожно прикладываю пальцы к ее шее, пытаясь прощупать пульс.

— Ну же… — Ничего не чувствую и судорожно шарю кончиками пальцев от плеча и до уха Вал. — Давай…

Страх подкатывается к горлу тошнотворной волной. Сердце колотится все быстрее, я резко разрываю манжету ее белой рубашки и прижимаю руку к пульсу. Ничего. Ровным счетом ничего. Крепче сжимаю ее белое запястье, все глубже проваливаясь в бездну паники.

— Что ты там… КХА! … пытаешься нащупать?

Вампир с отвращением откашливается, выплевывая остатки соленой воды из легких. Я отдергиваю руку и прижимаю ее ко рту. Ощущения такие, как будто кто-то только что с размаха пнул меня в солнечное сплетение.

Торопливо откинув кусок одеяла, в которое был замотан Терри, вампир прижимается ухом к груди мальчика и облегченно вздыхает.

— Наглотался воды, но жить определенно будет. — Вал откидывается назад, снова падая в песок. — Ого, я не умерла.

Не помня себя от радости, я бросаюсь ей на шею, и та еще раз оглушительно кашляет. От нее пахнет мятой и душной гарью.

— Вал! Я так рад! Я думал, что потерял тебя!

— Я тоже рада тебя видеть… Бруно, аккуратнее, ты меня задушишь!

Громко смеюсь и истерично целую ее во влажный от морской воды лоб, щеки и шею — везде, куда попаду. Она еще раз громко кашляет, пытаясь не рассмеяться и отталкивает меня, чтобы я, наконец, дал ей продышаться. Облегченно выдохнув, усаживаюсь на песок рядом со своими спасшимися товарищами.

— Как там остальные? — хрипло спрашивает Вал и слегка улыбается. — Все живы?

— Да. Эстер отделалась синяками, а вот у Байрона серьезная рана на ребре.

— Перевяжем и будет как новенький.

Перевожу взгляд на мальчика. Терри, кажется, повезло больше остальных. У него почти даже синяков никаких нет. Вал и правда очень серьезно отнеслась к спасению ребенка.

— Что там случилось?

— Выпускная труба, — бурчит вампир и снова кашляет. — Хлопнула так, что едва не устроила второе пришествие. Нам повезло — проскочили через пламя и почти не пострадали.

— Почти?

С трудом поднявшись, вампир садится на песке и отряхивает свою левую руку. Под полностью обгоревшим рукавом тянется большой ожог, расплавивший мрамор кожи. В лунном свете рана поблескивала темно-рубиновым и выглядела просто ужасно.

— Господи! — восклицаю я, вспоминая, как сильно болел ожог, полученный при пожаре в собственной квартире. — Сильно болит?!

— Вполне терпимо, пока сюда не попадает соленая вода, — бормочет Рихтенгоф и пожимает плечами. — У тебя, кажется, тоже останется шрам на память.

— Напоролся на штырь, когда улетел с фонаря, — фыркаю я. — До свадьбы заживет.

— До чьей свадьбы, Джексон?

— А хоть бы и до нашей. — Поднимаюсь на ноги и протягиваю руку Рихтенгоф, пока она не поняла, какой бред я несу. — Пойдем. Байрон и Эстер волнуются.

2

Где-то позади хрустит ветка, и Байрон в очередной раз подскакивает на месте, готовый