Кино для взрослых - Евгений Новицкий

– А ты хочешь пригласить меня в кино? – спросила тем временем Валя.

– Я бы хотел, да, – ответил я, хотя еще не вполне был уверен, действительно ли хочу этого.

– И когда?

– Можно сегодня. Если ты…

– Сегодня? – удивленно перебила Валя и даже не донесла до рта очередного бокала. – А я думала, сегодня мы уже другим займемся…

– Это чем же? – с искренним любопытством поинтересовался я.

– Трахаться будем, – сказала Валя само собой разумеющимся тоном.

Я чуть не поперхнулся, услышав это. Раскрыл рот, выпучил глаза и словно потерял дар речи.

– Ой, ну не надо! – сделала скептическую гримасу Валя. – Еще скажи, что это не входило в твои планы…

– Честно признаться, нет, – выдавил я.

– Да-да, так я и поверила, – кивнула Валя и сделала несколько больших глотков пива. Я же машинально потянулся за сигаретами.

Может, так у них сейчас принято? – размышлял я. – Мы, понятно, были стократ скромнее, но это когда было… В пятидесятые… А сейчас – совсем другое. За рубежом сексуальная революция – ну вот и до нас, значит, докатилось… К тому же Советский Союз и здесь впереди планеты. Теория «Стакана воды» бытовала у нас еще в двадцатые. Да и кино тогда было откровенное – «Третью Мещанскую» хоть вспомнить… А Запад сейчас только все это перенимает…

«Да нет, это все ни при чем! – одернул я сам себя. – Это просто такая вот раскрепощенная девушка – уникальная. Варя тоже была уникальной, но по-своему. А она, Валя, – по-своему».

Докурив, я с отвращением глотнул шампанского – и в деланом изнеможении откинулся на спинку стула:

– Ну все, я дошел до кондиции.

– Это что значит? – не поняла Валя.

Я понял, что это действительно пока еще нуждается в объяснении.

– Это из фильма «Бриллиантовая рука», – небрежно отвечал я. – Новая комедия Гайдая. Жаль, что пока я не могу на нее тебя сводить… Разве что договориться с Гайдаем…

– К черту Гайдая! – отрезала Валя. – Я вообще не люблю комедии, а уж наши советские… И я, кстати, тоже дошла до кондиции, так что мы можем… продолжить вечер у тебя.

К этому моменту я уже как будто совершенно протрезвел.

– Возражений нет, – вполне отчетливо выговорил я.

То была самая страстная ночь в моей жизни. Если бы степень влюбленности в девушку полностью зависела от того, какова она в постели, то каждый, проведший ночь с Валей, влюблялся бы в нее без остатка и навсегда.

К счастью (или к несчастью), половая отзывчивость девушки – не единственное, что заставляет к ней тянуться. Я с самого начала понимал, что Валя никогда не займет в моем сердце место Вари. С Варей все было не так бурно – но как раз в этой ее перманентной сдержанности и крылась особая прелесть…

Я проснулся только к обеду. Разлитое по всему телу ощущение выжатого лимона. Головная боль. Психологическое отупение. Ясно, что в подобном состоянии ни о каких съемках не может идти речи…

Валя, судя по всему, придерживалась того же мнения. Она развалилась на моей постели, раскинув в стороны руки, и сладко посапывала.

Но как только я нашел в себе силы подняться с кровати, она немедленно открыла глаза и пронзила меня взглядом.

– Доброе утро, – с усилием выговорил я.

– Виделись, – отрезала Валя и натянула одеяло на голову.

Довольно грубо. В этом все и дело, в этом и отличие. В Варе была нежность. В Вале есть только страсть, оборотная сторона которой – агрессия.

Спустя час я кое-как пришел в себя с помощью кофе и сигарет. Сидел на кухне и пил чашку за чашкой. Пепельница мгновенно заполнилась окурками.

Взлохмаченная и заспанная Валя ввалилась, по-другому не скажешь, на кухню. На ней были только трусики.

Она шмякнулась на табурет напротив меня и достала сигарету из пачки, лежащей на столе. Я чиркнул спичкой и поднес ей огонек.

– Кофе? – предложил я. Она кивнула.

Выпив две чашки и выкурив четыре сигареты, Валя произнесла второе слово за это утро:

– Мерси.

– Не за что, – ответил я.

Валя выгнула спинку и потянулась, вновь широко расставив в сторону руки. Меня немедленно охватил новый приступ желания.

Я встал, подошел к ней сзади и обеими руками сжал ее грудь, одновременно целуя ей ухо, шею, плечо.

Я ожидал, что она скажет: «Ну хватит, сколько можно», вырвется из моих рук и надолго запрется в ванной… Но она отреагировала с незамедлительной готовностью. Покрыла поцелуями мое лицо, крепко схватила за плечи и ловко запрыгнула на меня, обвив ногами поясницу.

Я донес ее до кровати и аккуратно уронил на простыню. «Иди ко мне», – беззвучно шептали ее губы. Я не заставил себя ждать…

Когда мы снова лежали в обнимку и переводили дух, я, кажется, впервые почувствовал к Вале нечто вроде влюбленности. Значит, это все-таки имеет значение – постельные утехи. То есть, конечно, имеет, но неужели даже я всего лишь по этой причине могу в кого-то… Впрочем, зачем анализировать – лучше просто наслаждаться. Приятно быть влюбленным в ту, с которой уже все случилось…

– Валя, ты просто… – ласково прошептал я, еще не зная, как закончить этот свой, кажется, первый комплимент по ее адресу.

– А я лучше, чем она? – вдруг резко спросила Валя – и моментально остановила весь мой прилив нежности к ней.

Я приподнялся на локте:

– Лучше, чем кто?

– Ты знаешь, – сказала Валя, пытливо глядя в мои глаза.

Я нахмурился, встал с кровати и, не глядя на девушку, буркнул:

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

В результате в ванной надолго заперся я. Лежал в ванне, курил и сквозь шум бегущей из крана воды пытался услышать, что сейчас поделывает Валя.

Я не мог не признаться себе в том, что ждал ее стука в дверь. Вот если бы она сейчас осторожно постучала, я бы ее впустил, она бы извинилась…

Я тряхнул головой. Нет, с ней такого не будет. Она – не Варя. Она никогда и ни за что не извинится. Варя готова была просить прощения за любую мелочь, а вот Валя… Валя скорее готова грубить по любому поводу.

Стало быть, и сейчас мне если и следует чего ждать, то уж никак не осторожного стука в дверь. С куда большей вероятностью она яростно забарабанит по этой двери и крикнет: «Долго ты будешь там сидеть?» И присовокупит какое-нибудь нелестное определение для меня…

Однако не случилось и этого. Я выключил воду, вышел из ванной и – просто никого не увидел. Валя ушла.

Я пожал плечами, хотя внутри досадовал. С ней так нельзя – она не будет подыгрывать ничему такому…