Рокоссовский. Терновый венец славы - Анатолий Карчмит

— Хорошо, что знаешь. Ты заговорщик, шпион и должен написать об этом собственноручно.

— Я ничего писать не буду.

— Я об этом догадывался, — скривил в улыбке губы Урнов. — Однако запомни, уважаемый джентльмен: у нас другие порядки. Это тебе не Кресты. Это внутренняя тюрьма НКВД. Понял?

— Начинаю понимать.

— Вот и хорошо, что мы находим общий язык. А теперь давай пиши!

— Я еще раз заявляю: ничего писать не буду!

— Что ж? — задумался Урнов. — Тогда я тебе рекомендую прочитать показания свидетелей.

— Этот поклеп я читать не собираюсь.

— Круто берешь, уважаемый джентльмен, — прищурил глаза Урнов и, повернувшись к соседу, сказал: — Ладно, Зяблик, веди протокол ты.

— Я готов, — произнес тот бабьим голосом.

— Что ж, тогда слушай, — презрительно улыбнувшись, сказал следователь и углубился в бумаги. — Вот выдержки из показаний преступных лиц, проходивших по делу Чайковского и Грязнова. Шестаков Н. Н. Бывший член Военного Совета, корпусной комиссар, 13 июля 1937 года на допросе заявил: «В кавалерии в троцкистскую организацию входил Рокоссовский К. К., бывший командир 15 кавдивизии, в данное время командир кавкорпуса в городе Пскове. Завербован Грязновым». Урнов поднял глаза. — Ты подтверждаешь это?

— Нет, — заявил твердо Рокоссовский. — Это неправда.

— Неправда, значит, — презрительно усмехнулся Урнов. — Идем дальше. 5 июля 1937 года начальник генштаба Забайкальского военного округа комдив Рубинов в протоколе пишет: «В 15 кавдивизии — крепкая группа участников контрреволюционной организации. К ним причастны Рокоссовский и бывший командир 57 дивизии Данненберг». — Следователь глянул на Рокоссовского. — Как?

— Это ложь.

— 6 января начальник разведотдела штаба, — продолжал следователь, — Забво Рубен Ю. Г. показал: «В японскую резидентуру Забво, руководимую Рубиновым, входили: Виденеев Николай Борисович — командир 15 мехполка 15 к.д. и Рокоссовский. В беседе Чайковский сообщил мне, что по шпионской работе он связан с Рокоссовским. Раньше, в 1935 году, у меня на квартире были Чайковский, Рокоссовский и Слуцкий. В беседе с Чайковским в присутствии указанных лиц он повторно сообщил, что Рокоссовский, Слуцкий и Проффен по контрреволюционной и шпионской работе связаны с ним. В подтверждение этого Рокоссовский сказал: «Да, вместе работать — вместе ответ держать». Мне известно, что Рокоссовский еще в 1932 году был лично связан с начальником японской военной миссии в Харбине — полковником Камацубара. По словам Рокоссовского, встречался он с Камацубара в Даурии во время официального приезда полковника для разрешения вопросов, связанных с интернированием китайского генерала Су Тинь Бьеня. Как участнику контрреволюционной организации мне известно: Грязнов, Шестаков, Рубинов, Рокоссовский, Чайковский… — Урнов поднял тяжелый взгляд на Рокоссовского. — Дальше перечислять не стану — тут около сотни фамилий. — Он положил на стол увесистые кулаки и откинулся на спинку стула. — Что-о?.. И теперь будем молчать?

— Я не молчу, — побледнел Рокоссовский и опустил голову, затем, посмотрев на Урнова, сказал: — Когда вы спрашиваете, я отвечаю.

— «Я ни в чем не виноват» — для следствия это не ответ! — повысил голос Урнов. — Ты должен говорить по существу прочитанного.

— По этому поводу я скажу одно: от начала до конца все это выдумано, — произнес Рокоссовский, с опаской глядя на кулаки Урнова.

— Значит, я тебя не убедил? — сказал следователь. — Ну что ж, поехали дальше. 2 января 1938 года начальник разведотдела штаба 11 механизированного корпуса Проффен Г. Г. на допросе отвечал так: «Вопрос: кого Чайковский использовал на шпионской работе по Забайкальскому военному округу и 11 мехкорпусу? Ответ: Чайковский проявлял большой интерес к Даурскому погранотряду и высказывал мне свое большое желание связаться с пограничниками. Для этого он неоднократно ездил в Даурию, где, как мне известно, установил связь с Рокоссовским и Дубовым — бывшим командиром полка. В 1935 году, говоря о Рокоссовском, Чайковский сказал, что это прекрасный человек, с которым он установил дружеские отношения и что Рокоссовский является своим человеком, которому можно верить. В этом же разговоре Чайковский сказал, что это Рокоссовский познакомил его с нужным ему работником погранотряда — Ставровым, помощником начальника Даурского погранотряда. Из характера связи Чайковского и Рокоссовского я сделал вывод, что он имеет связь с Рокоссовским по шпионской работе». — Следователь закрыл дело. — Теперь что скажешь?

— Я скажу еще яснее: эти так называемые показания давали люди под чью-то диктовку. В них что ни слово, то ложь.

Урнов по-медвежьи выбрался из-за стола, подошел вплотную к Рокоссовскому и, покраснев, сжав кулаки, в упор спросил:

— Тебе что, шкура, мало доказательств? За мою практику таких железных улик не было ни у одного врага народа! Отвечай, змея подколодная, как ты водил шашни с изменниками родины?!

— Мне нечего отвечать: я ни в чем не виноват, — чересчур спокойно ответил Рокоссовский.

Это окончательно взбесило Урнова. Он размахнулся и со всей силы нанес сильный удар подследственному в подбородок. Это явилось сигналом для тех дюжих молодцов, которые его сопровождали. Они моментально скрутили ему руки и начали его избивать. Урнов бил каблуками сапог по костям голеней. Один снял ему ботинки и топтал пальцы ног. Третий зашел сбоку и принялся бить кулаком по лицу. Голова Рокоссовского моталась из стороны в сторону. Он катался по полу, а его истязатели били носками сапог куда попало.

Когда эта экзекуция закончилась, Рокоссовский, лежа на полу, стонал и корчился от тупой боли. Через минут двадцать, открыв глаза, он не мог дать себе отчет, где находится. Наконец, увидев Урнова, он сообразил, что с ним произошло.

— Садись! — рявкнул следователь. — Продажная тварь!

Рокоссовский с трудом сел и, опустив голову, молчал.

Урнов и Зяблик закурили. Почувствовав запах табака, Рокоссовский испытал жажду курильщика.

— Может, закуришь? — спросил Урнов.

— Н-нет, — едва разлепил опухшие губы Рокоссовский. Перед собой он видел слабо — заплыли глаза.

— Ну-у! Выкладывай, как ты продал Советскую власть, — сказал Урнов, усаживаясь за стол. — Кому говорят, выкладывай!

— Я вам, psia krew[17], выложу все! — Рокоссовский, не помня себя от злости, вскочил со стула, со скрежетом отодрал верх табуретки, привинченной к полу, и свирепо поднял над головой. Однако удар не состоялся: следователя и его помощника из кабинета как ветром сдуло.

Он зло осмотрелся вокруг, бросил в угол увесистый кусок дубовой доски и бессмысленно уставился в пол. Через некоторое время тихонько приоткрылась дверь и уже четверо молодцов навалились на Рокоссовского. После очередных зверских побоев двое мордоворотов накинули его руки себе на шею и волоком оттащили в камеру.