Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга - Уилл Сторр

анальное совокупление, потому что это должно сделать их сильнее. В одном племени североамериканских индейцев похищают девочек-подростков и принуждают их к сексу с женатыми мужчинами, и при этом, как пишет профессор психологии Дэвид Басс, «все участники – включая самих девочек – считают, что готовность родителей отдать дочь мужчине – добродетельный и щедрый акт благодарности». Какими бы странными ни казались эти правила, они представляются морально правильными большинству игроков. Они – часть иллюзии реальности, в которой существуют эти люди; иллюзии, что кажется им не менее очевидной и правдивой, чем наши иллюзии кажутся нам.

Такие «факты» также меняются с течением времени. Если переместиться в прошлое совсем немного, мы обнаружим, что моральные светочи того времени придерживались таких взглядов, которые сегодня разрушили бы их жизнь. Героиня феминисток, организатор кампании по контролю рождаемости Мэри Стоупс, которая была объявлена читателями Guardian женщиной тысячелетия, а в 2008 году удостоилась выпуска марки королевской почты с ее изображением, была антисемиткой и поклонницей евгеники; однажды она написала, что «нашу расу ослабляет ужасающе высокий процент негодных слабаков и инвалидов» и что «насущная задача общества – сделать родительство невозможным для тех, чье душевное и физическое состояние таково, что их отпрыски практически наверняка будут физически или душевно ущербными». А, например, Ганди однажды объяснил свое предубеждение против Великобритании следующим образом: «Мы ведем постоянную борьбу против деградации, что пытаются навлечь на нас европейцы, которые хотят опустить нас до уровня диких кафиров [темнокожих африканцев] <…> единственная мечта которых – собрать определенное количество скота, чтобы купить жену, и <…> провести свою жизнь в праздности и голышом». Такие заявления очевидно возмутительны. Но обвинять Ганди, что он не разделяет наши современные западные взгляды на расовую теорию, не менее бессмысленно, чем обвинять викингов в отсутствии у них Netflix. Моральные «истины» – работа воображения. Это идеи, с которыми мы играем в игру.

Иллюзия кажется такой реальной. Но она навеяна играющим мозгом. Мир вокруг наших тел хаотичен, непоследователен и чаще всего непостижим. Но мозг должен создать для него смысл. Должен превратить фоновый гул в точную, цветную и подробную картину предсказуемого мира, с которым можно успешно взаимодействовать, чтобы получить желаемое. Когда мозг обнаруживает игру, имеющую смысл с точки зрения ощущаемой им реальности, он может с энтузиазмом принять ее правила и символы. И гул стихает! Хаос приручен! Ведь мы нашли свою историю и героическую роль, которую собираемся в ней играть. Мы познали истину и путь – познали смысл жизни! Это ямс, это Бог, это деньги, это спасение мира от злой «большой фармы». Это не просто похоже на религиозный опыт, это и есть религиозный опыт. Именно так чувствовал себя писатель Артур Кёстлер, когда в 1931 году юношей вступал в коммунистическую партию.

«„Увидел свет“ – слабое описание душевного восторга, знакомого только новообращенным (независимо от того, в какую веру их обратили). Кажется, что этот свет льется в черепную коробку отовсюду, вся вселенная складывается по волшебному мановению в четкую схему, как кусочки пазла. Найден ответ на все вопросы, сомнения и конфликты остались в мучительном прошлом, уже таком далеком; в прошлом, когда некто жил в гнетущем невежестве в лишенном вкуса и красок мире тех, кто не знает. И с этих пор ничто не способно потревожить покой и безмятежность новообращенного, кроме посещающего время от времени страха снова утратить веру, потерять то единственное, что придает жизни смысл, и погрузиться во тьму внешнего мира, где слышны вой и скрежет зубовный».

17. Золотая лихорадка

«Хорошие матери, сомневающиеся в вакцинах» сплотились вокруг соображения, что вакцины наносят вред. Установить связь было просто – достаточно поверить. Но чтобы заработать статус, этого мало. Надо стать одержимым идеей: защищать ее, проповедовать ее, претворять в жизнь. Чем больше игрок позволяет идее поглотить его, тем выше взбирается. Львиная доля заварушек, свидетелями которых мы становимся, разжигается именно таким образом, ведь статус – превосходное топливо. Уголь, газ и нефть исчерпаемы, и добывать их дорого; статус же – ресурс возобновляемый и вряд ли когда-нибудь потеряет свои горючие свойства. Когда статусные игры строятся вокруг иррациональных убеждений, они могут приобрести головокружительный размах, распространяя ересь, хаос и страдания на целые континенты.

В 1980-е статусные игры начали вознаграждать игроков за веру в существование могущественных секретных сетей сатанистов-педофилов, управляющих детскими садами в США. Это была эпоха впечатляющего подъема статусных игр психотерапевтов и социальных работников, особенно тех, кто сосредотачивался на проблемах жестокого обращения с детьми. В предыдущие десятилетия господствовали фрейдистские теории, которые не учитывали воспоминания взрослых о пережитом насилии, считая их фантазиями, – неприглядная реальность попросту игнорировалась. К началу 1980-х ситуация изменилась. Общественность узнала, что насилие над детьми реально существует и, судя по всему, ужасающе распространено. Все узнали, что монстры, допускающие жестокое обращение с детьми, выглядят как абсолютно обычные матери и отцы – а абсолютно обычные матери и отцы были повсюду.

Так началась золотая эра игр в борьбу с абьюзом. Через СМИ, служащие каналами для распространения сплетен, хлынул поток возмутительных и ужасающих подробностей. Сюжеты о жестоком обращении с детьми ложились в основу популярных кинокартин и телефильмов; газеты и журналы пестрели паническими репортажами, знаменитости делились воспоминаниями в эмоциональных, приносящих им статус интервью; публиковались книги с названиями типа «Дни отца», «Папина девочка», «Я никогда никому не рассказывал», «Поцелуй папочку на ночь». Одна из их авторов, активистка феминистского движения Луиза Армстронг писала об «ошеломительном множестве лечащих врачей, консультантов, терапевтов, исследователей, органов здравоохранения и экспертов», появившихся в то время, «чья карьера была построена на борьбе с тем или иным аспектом» жестокого обращения с детьми.

В 1980-е на историческую сцену с шумом вернулись консервативные христианские игры, потерпевшие идеологическое поражение в 1960-е и 1970-е, когда сексуальная революция и боровшиеся за равенство феминистки второй волны атаковали их представления о ключевой роли традиционной семьи. Избрание Рональда Рейгана помогло консервативным игрокам вновь стать доминирующей культурной силой. Они с ужасом обнаружили, что к началу восьмидесятых 45 % американских женщин работали за пределами дома и многие из них оставляли своих детей под присмотром практически незнакомых людей в детских садах. Для консервативных христиан это была победа Сатаны.

Война христиан с Сатаной и война психотерапевтов с насилием над детьми слились воедино в 1980 году в нечестивом союзе – на страницах бестселлера. Книга «Мишель вспоминает» – это пересказ якобы реальной истории из детства о ритуальном сатанинском насилии, написанный психиатром жертвы, доктором Лоуренсом Паздером. Среди прочего Мишель утверждала, что была изнасилована сатанистами, вымазана кровью и экскрементами, а