Ниточка судьбы - Елена Гонцова

— Похоже, действительно за вами следят. — Казалось, что Павел Сергеевич к этой теме отнесся на редкость равнодушно.

Вытянуть из него что-либо не представлялось возможным. Тем более что он добровольно рассказал о своем недавнем прошлом. Но ведь отправили его не туда, куда Макар телят не гонял, а вот сюда, в окрестности ее «обломовки», в центр Москвы. Тоже загадка.

— Вот, — сказала она, отлучившись на несколько секунд, — моя кошка недавно принесла этот предмет. Что бы это значило?

Сейчас Вера решила озадачить капитана просто так, из озорства. Он ей только что помог — это здорово, но что-то скрывает — это грустно.

— Откуда принесла? — спросил Кравцов. — В лапах?

Вера пожалела, что затеяла эту детскую интригу, но все же поведала, как все было.

Участковый подбросил эту продолговатую капсулу на ладони, мгновенно поймал, как бы взвесив ее, открыл, нахмурил брови и столь же стремительно закрыл.

— Что скажете? — спросила Вера, тревожно наблюдая, как меняется лицо капитана.

— Чистейший кокаин, — вздохнул он. — Вы хоть знаете, что это такое?

— Не слишком хорошо, — ответила Стрешнева, думая, что «шериф» издевается.

— Я спрашивал вас, не объявились ли в квартире новые предметы. Что же вы молчали? Это замечательно новый предмет. Новее выдумать нельзя. Правда, уж больно старая и банальная схема. Странно, что до сих пор к вам никто не наведался из органов, кроме меня.

И как будто в ответ на его слова, недвусмысленно громко, даже как-то нагло и по-хамски заверещал звонок.

— Кого это несет в такое время? — проворчала Вера, приблизившись к двери.

— Милиция. Немедленно откройте!

— Открываю, — ответила Вера, подумав, что кто-то заметил момент нападения и вызвал милицию.

— Наши в городе! — крикнула она Кравцову.

Вошли два хмурых офицера милиции.

Майор смотрел на Веру, как бы не видя ее, а старший лейтенант глумливо ухмылялся.

«Во как! — только успела подумать Стрешнева. — Да они, верно, ряженые, и наверняка из той же дворовой банды».

Но тут же поняла, что ошиблась.

Менты были самые настоящие. Лицо майора внезапно вытянулось. Он даже собрался взять под козырек, как бы предназначив этот классический жест хозяйке квартиры. Но глядел он за спину Веры.

Повернувшись, она увидела «шерифа», который вразвалочку двигался навстречу поздним гостям. Девушке на секунду даже показалось, что Кравцов поигрывает наручниками. Но в руке у него была рация, которой он меланхолично постукивал по своей левой ладони. Точно так же, вразвалочку, капитан вышел с визитерами на лестничную площадку.

Эта походка, которую Вера наблюдала впервые, и то, как подпрыгивала рация в руках обычно невозмутимого Павла Сергеевича, открыли ей глаза на многое. На то, что Кравцов разъярен. На то, что эти люди в форме его испугались. На то, что он им известен. Даже на то, что, похоже, именно этих представителей власти ожидал Кравцов увидеть, после того как положил в карман обнаруженный кошкой контейнер.

Вера тихонечко прокралась к дверям и прислушалась. Разговаривали они тихо, и лишь капитан иногда допускал довольно громкие, нетерпеливые возгласы.

— Чья была ориентировка? (Кравцов, громко.)

— По дежурной… звонок… нашли партию… майор Палкин… (Майор, неразборчиво.)

— Вы-то кого пасете?

— …Азербайджанцы, подданные Норвегии… Паша, ты нарываешься. (Тихо, но отчетливо.)

«Кино и немцы», — поежилась Стрешнева и отошла от двери, решив, что все равно ничего не услышит, а если услышит, то ничегошеньки не поймет. Однако названный майор Палкин почему-то ее заинтриговал.

Минут через пять капитан вернулся. Тигриная походка, как охарактеризовала ее для себя Вера, исчезла. Он был абсолютно спокоен.

— Что все это значит? — спросила Вера.

— Да ничего особенного, — ответил капитан. — Может быть, еще кто зайдет. Ваша квартира на глазах делается популярной.

— Но почему? Я ведь этого не хотела.

— Другие хотели, — ответил он. — Так вы едете в Петербург?

— Но вам некогда мной все время заниматься, вот я и поеду.

— Почему — некогда? — спросил Кравцов. — На это время найдется. С вами интересно. А особенно с тем, что вокруг вас.

— А что такое вокруг меня?

— А вы как думаете?

— Ну милиция приходила, ну ночью, не после того, как на меня напали. Да еще после того, как моя кошка нашла в ванной комнате кокаин. Да еще после того, как вы меня спасли от злоумышленников и случайных прохожих. Кстати, откуда эти офицеры? Из вашего отделения?

— Нет, — ответил он. — Так мы собираемся или нет?

Кравцов взял кошку на руки и держал ее как видеокамеру. Штука смотрела на Веру, как бы предлагая побыстрее двигаться. Взгляд был несколько осуждающим, но кротким.

— Я мигом, мой капитан. — Стрешневу развеселила и серьезность Кравцова, и что он был разъярен из-за того, что какой-то недоумок посмел потревожить его подопечную. — А кто такой майор Палкин? Это тот, что так смутился, обнаружив у меня вместо наркопритона своего сослуживца? — Вера выглянула из ванной, где собирала умывальные принадлежности.

— Нехорошо подслушивать, когда вас подсматривать поставили, — ответил он, нахмурясь. — Майор Палкин личность занятная, и, пожалуй, его визит буквально в тот самый день, когда ко мне обратились вы, сослужил для вас хорошую службу. Он интересовался вами, Вера. Поэтому я обратил особенное внимание на ваше дело. Майор Палкин абсолютно безнадежен нравственно.

— В смысле — продажный? — удивилась Вера, ожидая, что сей же час из уст мента польются разоблачения всей ментовки. Однако капитан вновь нахмурился и ответил именно то и так, как, подумала Вера, и должен был ответить:

— Не пойман — не вор, а на юридическом языке — презумпция невиновности. Но меня он очень интересует. И не только меня. Дело в том, что он долго и безуспешно занимается одной наркодорожкой. Настолько долго и настолько безуспешно, что вызвал серьезный интерес у одних моих очень серьезных ребят с Лубянки.

— Вы думаете, что кокаин — это его подарок?

— Если я что-то и думаю, то вам об этом пока знать не обязательно. Соберетесь вы когда-нибудь?!

Вера поняла, что дразнить капитана в такой ситуации не следует, и собралась очень быстро. Впрочем, разнообразные поездки и гастроли давно уже не были для нее чем-то из ряда вон выходящим, и порядок сборов был выверен однажды раз и навсегда.

Капитан вызвал такси по своей рации и проводил Веру на Ленинградский вокзал.

Контейнер с кошкой превратил «шерифа» в мирного москвича, как будто только что не было этого двойного нападения.