Империя в войне. Свидетельства очевидцев - Роман Сергеевич Меркулов

снегу при морозе 20. Сначала был аппетит защищать Родину, но теперь хоть черт бы ее взял с ее защитой; замучил нас проклятый немец, в боях не счету; как есть Господь спас. Немец не такой, как Турок; у него на каждую роту по 2 пулемета и состав артиллерии по 12 пушек в батарее, а у нас только 6. Покуда отступали нами было потеряно 25 тысяч войска, были потеряны пулеметы и пушки.

М. М. Пришвин, 11 февраля

Старик просит узнать, почему же они все на месте топчутся и когда будет конец – вот самое главное. Другой пришел узнать: честно ли ведется война? Третий просил справиться, дошел ли до места их вагон с солеными огурцами. Еще хотели узнать, отчего во всех прежних войнах товары дешевели, а теперь дорожают, не обходит ли нас как-нибудь немец через Швецию, не забирает ли себе тайно наши товары.

А. Е. Снесарев, 13 февраля

Между прочим, город полон сестер милосердия, но под этим флагом выступают разные женщины, между ними и прямо легкие. Последний сорт очень остроумно окрещен кличкой «кузины милосердия». Мы много над этим смеялись.

«Новое время», 14 февраля

Петроградской Судебной Палатой по делу социал-демократов приговорены: Петровский, Муратов, Бадаев, Шагов и Самойлов, а также Розенфельд, Яковлев, Линде и Воронин к ссылке на поселение с лишением прав, Ульянова в крепость на 1 год 6 месяцев, Антипов на 8 месяцев, Козлов оправдан.

М. С. Анисимов, 17 февраля

Смотрят на солдат как на зверя, точно солдат каменный везет все на себе с великим терпением, его еще оскорбляют, издеваются, ругают за день страшно и ночью нет ему спокою.

Вечером поручик из злости отпущали поздно в 8 часов вечера. Ничего не видать, а работу не прекращают. Все на свете проклинаем и тот час в который ты родился. И так уже с великим трудом переносим все военные нужды, а тут еще на работе над нами издеваются как над идиотами. Нет возможности как малому дитю хочется плакать и плакать, если найти только утешение в слезах. Никто ни найдет солдата ласковым словом, а все газеты переполненные доблестью солдат. За что его так обижают, чем он виноват, что плохого сделал русский солдат? Кто мужественно переносит под ураганом огня, как не русский солдат, а ему никакого уважения, проливает кровь, кладет жизнь свою.

«Русские ведомости», 19 февраля

В общегородской союз очень часто поступают от солдат из действующей армии указания на полное отсутствие у них развлечений во время перерывов военных действиях, в то время как австрийцы развлекаются почти рядом музыкой, гармониками и т. п. В виду этого отдел пожертвований общегородского союза обращается к жертвователям с просьбой уделить некоторые суммы на приобретение гармоник для солдат действующей армии, среди однообразной и тяжелой жизни которых хотя бы незначительное развлечение имеет громадное значение.

3. В. Арапова, 22 февраля

Как разнится со вчерашним днем, боже мой, что творилось у нас сегодня в палатах… Сплошные умирающие, окровавленные, не перевязанные, со сломанными руками и ногами… Все это доставил нам поезд прямо с позиций… Ничего подобного ни разу еще не было. Я даже растерялась перед полной невозможностью прийти на помощь всем этим страдальцам сразу. Рук не хватало устраивать их и переносить на койки. Надрываясь, мы с волонтерками-помощницами перетаскивали их сами. Запах от гниющей крови стоял такой, что меня несколько раз чуть не вырвало. Я стараюсь не дышать, раздевая и осматривая этих бедняг. В перевязочной в продолжение 10 часов шла безостановочная работа, конечно, наспех, кое-как, что еще больше меня расстраивало. Но что за величие в страдании у нашего народа!

И. С. Ильин, 22 февраля

Вот я и во Львове. Что за вокзал! Ни с чем его сравнить не могу, потому что в России таких вокзалов не видел. <…> Успел побывать в кафе, где светло, шумно, масса народу: офицеры всех чинов и родов оружия и кокотки. В поезде ехал с горцем Дикой дивизии: у него прострелен весь бешмет, оказывается, шел в атаку на деревню и в него из окна из карабина стрелял австрийский офицер. От волнения промахивался, и горец его зарубил. У него четыре креста солдатских, ему сорок-два года, он хорунжий. Призван из запаса. Кроме войны ничего не признает. Большой комик, настоящее дитя природы! Ходит как дома, никого не стесняется, всем говорит «ты». Стал и мне говорить, только в кафе спохватился: Ты уж извыны, такая прывычка, всем «ты» говорю – буду с тобой на ты – хочешь? Ну отчего бы мне не хотеть, конечно, захотел.

Р. М. Хин-Гольдовская, 23 февраля

Война породила массу анекдотов. Самые остроумные – еврейские. Еврей спрашивает: почему вел. кн. Николай Николаевича портрете держит руки всегда в карманах. – Поляк недоумевает. – Потому, – говорит еврей, – что когда он их вынет после войны, все увидят, что в одной кукиш для нас, в другой для вас…

Рассуждают о политике: русский, англичанин и еврей. Мечтают, как бы хорошо взять в плен Вильгельма. – Я бы ему все кости переломал, – говорит русский. – Нет, – возражает англичанин, – я бы его привязал к позорному столбу, чтобы каждый мог его бить. Еврей молчит. – Ну, а вы бы что с ним сделали? – спрашивают русский и англичанин. – Я бы не стал его бить, – сказал еврей, – я бы ему дал свой паспорт и отправил его в Россию!..

«Московская копейка», 23 февраля

Всероссийским городским союзом произведена была анкета о причинах дороговизны на пищевые продукты. Разосланы были анкетные листы всем губернским городам. По полученным от 35 городов (56 % общего числа) ответов причины дороговизны представляются в следующем виде: 12 городов указывают, как на причину дороговизны, на расстройство товарного жел. дор. движения; 5 городов – на спекуляцию торговцев; 3 города – на усиленный спрос на продукты со стороны военного ведомства и запрещение вывоза их из мест производства; 3 – на повышение провозной платы; 2 – на недостаток подвижного состава; 1 – на отсутствие посреднических городских и общественных организаций; 1 – на прекращение доставки продуктов морским путем и 1 – на зависимость города от порайонных комитетов.

«Раннее утро», 25 февраля

На имя харьковского городского головы Д. И. Багалея поступила от харьковских карманных воров характерная «петиция», в которой они просят городского голову не увеличивать