Скандальное лето - Мередит Дьюран

— Конечно, она одурачила меня. Но я сам виноват. Я доверял ей секреты, которыми она делилась со своими любовниками, из-за чего мы дважды проиграли выборы. Впрочем, кто знает, возможно, были и другие потери. Маргарет питала слабость к русским, если помнишь. Так скажи мне, Майкл, неужели ты и вправду веришь, что меня не забросают грязью?

Майкл закусил губу. Да, будет нелегко. Разразится скандал.

— Но у тебя есть друзья, союзники…

— Не важно. Что сделано, то сделано. — Аластер небрежно щелкнул пальцем по газетной странице. — Я советую тебе обратить внимание на дочь лорда Суонси. Ее мать — воплощение благопристойности, а девушка, как уверяют, красива и хорошо воспитана. Если мне доложат, что тебя видели у них на балу в будущую пятницу, я расценю это как знак согласия с твоей стороны.

В комнате повисла тишина. Майкл не мог согласиться на это безумие. Ни за что. Но бездействовать было нельзя. Аластера следовало остановить.

— Я пойду на бал, — ответил он, хотя каждое слово давалось ему с великим трудом, в горло будто забился песок. — Но у меня встречное условие — ты должен пойти со мной.

— Нет. Мои требования не обсуждаются.

— Тогда выйдем из дома вместе прямо сейчас, на свежий воздух, и я поеду на бал.

— Увы. — Аластер дернул плечом.

Майкл потерял терпение. Бросившись вперед, он схватил брата за локоть.

— Ты выйдешь отсюда!

Аластер сделал попытку вырваться.

— Убери руки…

Усилив хватку, Майкл потащил упирающегося брата к двери. Аластер вырывался, осыпая Майкла проклятиями и царапаясь. Однако долгие месяцы затворничества не прибавили ему сил. Обхватив брата за плечи, Майкл тянул его за собой. Мало-помалу они продвигались к дверям.

Вдруг тяжелый кулак обрушился на его подбородок. Майкл пошатнулся, не выпуская из пальцев лацкан сюртука Аластера. Послышался треск разрываемой ткани.

Последовал новый удар.

Майкл невольно отступил, схватившись за глаз. Покачнувшись, он с трудом удержал равновесие.

— Уходи, — глухо произнес Аластер.

— Браво, — проговорил Майкл онемевшими губами. — Ты истинный сын своего отца.

Эти беспощадно правдивые слова отозвались судорогой в его теле. Желудок стянуло в тугой узел. На мгновение Майклу показалось, что его стошнит. Он с усилием сглотнул.

Нет. Аластер вовсе не похож на отца. Это временное помрачение, болезнь. Ее можно излечить. Нужно излечить. Должно быть какое-то средство.

Аластер вернулся к столу звякнул стакан, зажурчал бренди.

Майкл тяжело перевел дыхание.

— Выслушай меня. Я не позволю…

— Тебе не надоели собственные разглагольствования? — язвительно поинтересовался Аластер, лениво растягивая слова. — Прибереги пустые угрозы для кого-нибудь другого. Для глупца, готового поверить, будто у тебя хватит духу их выполнить.

Майкл с шумом втянул воздух.

— Тут ты ошибаешься. Статья в газете дает мне власть.

Герцог резко повернулся к брату. Майкл шагнул вперед.

Жестокое упрямство Аластера всколыхнуло темную волну гнева в его душе.

Отныне никто не посмеет ударить его. Никогда. Он поклялся себе в этом еще мальчишкой, когда впервые покинул владения отца, поступив в школу и найдя там убежище. Теперь Майкл был готов отразить удар брата. Аластер больше не застанет его врасплох, не одержит над ним верх.

— Больница — залог твоей репутации. Броская реклама проводимой тобой политики. Приближаются выборы. Скажи, как ты будешь выглядеть в глазах света, когда станет известно, что уничтожение больницы — твоих рук дело? Имей в виду, я лично напишу во все газеты, чтобы рассказать, какую роль ты в этом сыграл. Моя больница, надежды твоей партии и наше с тобой положение в обществе рухнут в одночасье. Ты снова станешь причиной провала своей партии на выборах.

Усмешка сошла с лица Аластера.

— Весьма впечатляюще, — заметил он. — Но прости, тебе не удалось меня убедить. Видишь ли, я думаю о твоих драгоценных больных. В конце концов ты сдашься, если не ради себя, то ради них.

— Так испытай меня. — На сей раз Майкл не шутил. Он больше не собирался потворствовать безумию брата. Семь месяцев агонии… ему давно следовало положить этому конец. Аластер зашел слишком далеко. — Что ж, возможно, если я расскажу все газетчикам, тебе станет легче. Ты прекратишь наконец терзаться ожиданием, когда откроется правда о Маргарет. Ты задолго до этого лишишься доброго имени, а вместе с ним и доверия своей партии.

Аластер с грохотом поставил стакан на стол.

— Убирайся. Освободи квартиру на Брук-стрит от своих вещей, а не то я велю это сделать за тебя.

— Есть идея получше. Я покину Лондон. А ты поступай как знаешь, закрывай больницу. Устрой публике красочный спектакль. Меня не будет здесь, чтобы насладиться им.

По лицу Аластера пробежала тень, рот скривился в жестокой усмешке.

— О, ты будешь здесь. Куда ты денешься? Я лишу тебя всего. Ты не получишь от меня ни пенни.

— Иди к дьяволу. — Повернувшись, Майкл направился к двери.

— Впрочем… забавно будет посмотреть, как ты попытаешься спрятаться. Я даю тебе три недели. Возможно, четыре. Ты не представляешь, что значит пробивать себе дорогу в жизни без моего влияния. Признайся, ты ведь понятия не имеешь, что делать дальше.

Эти язвительные слова, подобно раскаленному копью, пронзили грудь Майкла, ранив его гордость. Он замер, взявшись за дверную ручку. Эта комната… Он всегда ненавидел отцовский кабинет. Покойный герцог проводил здесь немало времени, располагаясь со всеми удобствами. Полновластный хозяин дома. Безжалостный тиран.

— Я не марионетка в твоих руках, — ответил Майкл. — И я отказываюсь плясать под твою дудку. Не только ради себя, Аластер, но и ради тебя.

Он вышел из дома, громко хлопнув дверью. Этот резкий звук отозвался в его груди раздирающей болью.

Да, он покинет город ради Аластера. И не вернется, пока тот не оставит свой унылый, заброшенный дом, чтобы пуститься на поиски брата.

Босбри, Корнуолл, июнь 1885 года

Пьяная похрапывала, лежа в его розовых кустах. Лицо ее казалось до странности знакомым, хотя едва ли Майкл встречал ее прежде — такую красавицу он не забыл бы. Белоснежная кожа, длинные, вьющиеся каштановые волосы… Пожалуй, он никогда не встречал женщины красивее. Она была одета так, словно побывала на балу.

Майкл остановился, разглядывая спящую. Она была прелестна и в то же время…

«Это ловушка. — Майкл невольно попятился, но тотчас опомнился. — Боже, что за нелепая мысль! Ловушка! Право, мой брат не настолько коварен».