Витенька - Василий Стеклов

Алексей Николаевич обнялся с матерью, поцеловал ее в щеку и прошел вместе с нею в дом, у порога снял куртку и кинул ее на печку. Варвара Федоровна усадила его за стол, на котором уже стоял готовый обед: жареная картошка с грибами, холодец, буханка порезанного черного хлеба и нарезанные ломтиками свежие огурцы с помидорами. Только кастрюлю со щами Варвара Федоровна оставила на плите чтобы подогреть к приезду сына. Наложив ему еды, она села за стол напротив.

— Ну как, Леша, что нового? Как дела твои?

— Да все тоже, мам: работа, дом, как и всегда. Как ты-то поживаешь?

— Да я что, я, слава Богу. Вот хоть тебя дождалась. Леночка-то твоя не приехала?

— Нет, мам. Она не привыкла, не знает здесь ничего, ей здесь скучно. Я уже и не приглашаю особо.

— Так она один раз всего-то и была, не успела ничего увидать и уж стало скучно. Мы вот весь век живем и не скучаем, — сказала Варвара Федоровна и задумалась. — Уж больно она молодая еще, тебе не ровня. Не ругаетесь?

Алексей Николаевич усмехнулся:

— Да нет, чего нам ругаться. Хорошо живем, а что молодая, так и я не старый еще, я любому молодому сто очков дам! На самом деле всего-то девятнадцать лет разницы.

— Ох, сынок, ну и хорошо, и слава Богу, — сказала мать, — но мне Полина твоя нравилась больше. Вот хорошая девушка, сразу видно — добрая, бережливая, мы с ней как бывало ладили.

Алексей Николаевич слегка нахмурился и ничего не ответил.

— Ты не бываешь у них? — спросила она.

— Я… бываю иногда, проведываю…, так, изредка, — отвечал Алексей.

— Ну и как они поживают? Как Витенька? — спросила Варвара Федоровна с некой робостью в голосе.

— Эээ, хорошо, все хорошо, — забормотал Алексей Николаевич, — привет вот тебе передавали…

— Что ж он не приедет? Я думала, может хоть сейчас, с тобой вместе, — еще печальней спросила старушка, — я уж сколько лет не видала…

Она горько вздохнула. Алексей Николаевич ковырял вилкой картошку на тарелке и молчал. Варвара Федоровна несколько мгновений смотрела на фотографию Вити возле окна, как бы надеясь, что внук услышит ее пожелание и все-таки соберется приехать.

— Мама, ну Полина она тоже работает, ей недосуг, а как развелись, так мне уж и неловко звать ее с собой, — начал Алексей Николаевич, — а Витя… учеба у него весь год идет, я же тебе рассказывал. Серьезный институт, сессии, экзамены всякие. Времени нет совсем. Вот в следующем году он институт заканчивает, тогда и приедет.

— Так вроде он в этом году должен был уж закончить, — с сомнением сказала Варвара Федоровна, — или уж я забыла, что ты мне говорил в тот-то раз?

— Нет, в следующем году, пять лет у него учеба! — убежденно сказал Алексей.

— Ох, ну ладно. Я понимаю, серьезное дело. Молодец, что учится, старается, — с грустью сказала Варвара Федоровна и помолчала. — Письмеца-то не присылал он? — с надеждой спросила она.

— Н-нет… Он хотел прислать, да я заработался, не успел к ним заехать перед отъездом, ну и в общем… — смущенно бормотал Алексей Николаевич.

Варвара Федоровна утерла глаза уголком платка и вздохнула. Какое-то время они молчали, Алексей Николаевич доел свой обед и налил чаю, Варвара Федоровна только едва начала свои щи да так и не доела, отставила тарелку и пригорюнилась. Никто не пытался продолжить разговор, Алексей Николаевич достал из кармана мобильный телефон, посмотрел — нет ли звонков каких, и убрал назад, погладил крутившуюся под ногами кошку Мусю. Наконец спросил, помешивая чай в кружке:

— Ну а у вас тут что, ферму закрыли? А подруги твои живы все или кто уж помер?

— Ферму? Да уж давно закрыли. Скотины-то ни у кого не осталось, — безразлично отвечала Варвара Федоровна.

— Понятно… А как твое здоровье? Не болеешь?

— В старости всегда что-то болит, не одно, так другое. Ну а так ничего, проживу, даст Бог, пару годков.

— Да что ты, мама, проживешь еще двадцать! — Алексей Николаевич улыбнулся. — Если чего надо, лекарства какого, так ты говори мне, я все привезу.

— Спасибо, Лешенька, спасибо. Дай Бог тебе здоровья! Все хорошо у меня, я не жалуюсь… Только тоскливо тут одной, все одной. Хоть приезжайте почаще.

— Мама, я стараюсь, как выходные дни выпадают побольше или отпуск, так я всегда еду.

— Да, Леша, спасибо. Я не жалуюсь… Ох… Но вот Витенька бы приехал, повидать бы его и ничего больше не надо. Кажется, увидала бы его еще хоть разок, так и помирать можно.

Алексей Николаевич опять немного смутился и несколько секунд молчал.

— Мама, ну я же говорю, занят он, учеба. Вот закончит и приедет. Ну… что же поделать если так… А что, подруги твои в гости ходят к тебе?

— Подруги? Ходят, да, — безразлично отвечала Варвара Федоровна.

— А хочешь, в санаторий тебя отвезу? Там полечишься, отдохнешь. Там уход, люди есть, не будешь одна сидеть.

— Нет, спасибо, Леша. Мне тут уж привычнее. Дом, земля родная, хозяйство. И какие мне люди нужны? Тут у нас есть люди. Вы только, родные мои, редко бываете. А так ничего мне и не надо…

— Так я стараюсь приезжать, как выходные бывают…

Алексей Николаевич осекся, поняв, что он повторяется, и что не о нем идет речь. Они помолчали. Алексей Николаевич встал и прошелся по избе. Все здесь было как обычно, ничего не поменялось, пообветшало только все, пол громко скрипел, на стенах кое-где сильнее стали отходить обои. Он вышел во двор, прошелся, там под лавкой лежали всякие старые вещи, большей частью ненужные, резиновые сапоги, валенки, другой хлам. Возле двери в кладовку был угол, где лежали всякие сельхоз орудия: косы, вилы, топоры, грабли и еще всякая мелочь, вроде молотков и лопат. Он прошелся к противоположной от крыльца двери, отворил ее и заглянул в хлев. Там на шестках сидели курочки, а в загоне на соломе чавкал во сне поросенок. Над загоном для скота чернел пустой сеновал, раньше, когда мама держала коров, он весь был забит сеном. Он вернулся назад в избу и присел к столу, Варвара Федоровна сидела на том же месте и печально глядела в окно. Он посмотрел на нее и вздохнул:

— Мама.

— Что, сынок?

— Ну что ты, расстроилась, что ли?

— Я? Да ничего. Я рада, что ты приехал, не обращай внимания на меня, стара уж стала, — отвечала она, все так же смотря в окно, в глазах поблескивали слезы.

— Эх, ну не расстраивайся так. Ну что уж поделать, не смог он приехать… — Алексей Николаевич