Ангелы и Демоны - Дэн Браун

— Перед вами прототип «Боинга Х-33», — продолжалпилот. — Однако уже сегодня существуют десятки других моделей. Уамериканцев, русских, британцев. Будущее за ними, нужно только некоторое время,чтобы внедрить их в сферу общественного транспорта. Так что можете прощаться собычными реактивными самолетами.

— Лично я предпочел бы обычный, — искреннепризнался Лэнгдон, с опаской поглядывая на титанового монстра.

Пилот подвел его к трапу.

— Сюда, пожалуйста, мистер Лэнгдон. Смотрите неспоткнитесь.

Через несколько минут Лэнгдон уже сидел в пустом салоне.Пилот усадил его в первом ряду, заботливо застегнул на нем ремень безопасностии скрылся в носовой части самолета. К его удивлению, салон напоминал те, ккоторым уже привыкли пассажиры широкофюзеляжных лайнеров. Единственное отличиесостояло в том, что здесь не было ни одного иллюминатора. Лэнгдону этообстоятельство пришлось не по душе. Всю жизнь его преследовала умереннойтяжести клаустрофобия — следствие одного инцидента в раннем детстве, избавитьсяот которой до конца он так и не сумел.

Эта боязнь замкнутого пространства никоим образом несказывалась на здоровье Лэнгдона, но причиняла ему массу неудобств и потомувсегда его раздражала. Проявляла она себя в скрытой форме. Он, например,избегал спортивных игр в закрытых помещениях, таких как ракетбол и сквош. Онохотно, даже с радостью выложил круглую сумму за свой просторный викторианскийдом с высоченными потолками, хотя университет был готов предоставить ему кудаболее дешевое жилье. Лэнгдона частенько навещали подозрения, что вспыхнувшая внем в юности тяга к миру искусства была порождена любовью к огромным музейнымзалам.

Где-то под ногами ожили двигатели, корпус самолета отозвалсямелкой дрожью. Лэнгдон судорожно сглотнул и замер в ожидании. Он почувствовал,как самолет вырулил на взлетную полосу. Над его головой негромко зазвучаламузыка «кантри».

Дважды пискнул висящий на стене телефон. Лэнгдон снялтрубку.

— Алло!

— Как самочувствие, мистер Лэнгдон?

— Не очень.

— Расслабьтесь. Через час будем на месте.

— Где именно, нельзя ли поточнее? — Только сейчасдо него дошло, что он так и не знает, куда они направляются.

— В Женеве, — ответил пилот, и двигателивзревели. — Наша лаборатория находится в Женеве.

— Ага, значит, Женева, — повторил Лэнгдон. —На севере штата Нью-Йорк. Кстати, моя семья живет там, неподалеку от озераСенека. А я и не знал, что в Женеве есть физическая лаборатория.

— Не та Женева, что в штате Нью-Йорк, мистерЛэнгдон, — рассмеялся пилот. — А та, что в Швейцарии!

Потребовалось некоторое время, чтобы до Лэнгдона дошел весьсмысл услышанного.

— Ах вот как? В Швейцарии? — Пульс у Лэнгдоналихорадочно зачастил. — Но мне показалось, вы говорили, что нам лететь небольше часа…

— Так оно и есть, мистер Лэнгдон! — короткохохотнул пилот. — Эта малышка развивает скорость 15 M.[5]

Убийца ловко лавировал в толпе, заполнившей шумную улицубольшого европейского города. Смуглый, подвижный, могучего телосложения и всееще взбудораженный после недавней встречи.

Все прошло хорошо, убеждал он себя. Хотя его работодательникогда не показывал ему своего лица, само общение с ним было большой честью.Неужели после их первого контакта прошло всего лишь пятнадцать дней? Убийцапомнил каждое слово из того телефонного разговора.

— Меня зовут Янус, — представился егособеседник. — Нас с вами связывают почти кровные узы. У нас общий враг.Говорят, вы предлагаете желающим свои услуги?

— Все зависит от того, кого вы представляете, —уклончиво ответил убийца.

Собеседник сказал ему и это.

— Вы шутите?

— Так, значит, вы о нас слышали?

— Конечно. О братстве ходят легенды.

— Ну вот, а вы сомневаетесь.

— Так ведь все знают, что братья давно превратились впрах.

— Всего лишь блестящая тактическая уловка с нашейстороны. Согласитесь, самый опасный противник тот, кого все пересталиопасаться.

— Значит, если я вас правильно понял, братствовыжило? — по-прежнему недоверчиво произнес убийца.

— Именно так, только оно ушло в еще более глубокоеподполье. Мы проникаем повсюду… даже в святая святых нашего самого заклятоговрага.

— Но это же невозможно. Эти враги неприступны инеуязвимы.

— У нас очень длинные руки.

— Но не настолько же!

— Очень скоро вы в этом сами убедитесь. Уже полученонеопровержимое доказательство всемогущества братства. Один-единственный актизмены — и…

— И как вы поступили?

Собеседник посвятил его в подробности.

— Невероятно. Просто немыслимо! — воскликнулубийца.

На следующий день газеты разнесли эту сенсацию по всемумиру. Убийца обрел веру.

И вот сейчас, пятнадцать дней спустя, он уже настолькоукрепился в этой своей вере, что не испытывал более ни тени сомнений. Братствоживет, ликовал он. Сегодня они явятся белому свету, чтобы показать всем своюнеодолимую силу.

Убийца пробирался хитросплетениями улиц, его темные глазазловеще и в то же время радостно мерцали от предвкушения предстоящих событий.Его призвало служить себе одно из самых тайных и самых страшных сообществ средитех, которые когда-либо существовали на этой земле. Они сделали правильныйвыбор, подумал он. Его умение хранить секреты уступало только его умениюубивать.

Он служил братству верой и правдой. Расправился с указаннойжертвой и доставил требуемый Янусу предмет. Теперь Янусу предстоит применитьвсе свои силы и влияние, чтобы переправить предмет в намеченное место.

Интересно, размышлял убийца, как Янусу удастся справиться сподобной, практически невыполнимой задачей? У него туда явно внедрены своилюди. Власть братства, похоже, действительно безгранична.