Время перемен. Как принять изменения в своей жизни - Анастасия Богачева

Постепенно мир начал отчетливо разделяться на две большие части: тех, кто продолжал отрицание изменений, и тех, кто начал впадать в панику. Первые продолжали ходить на концерты, тусоваться в барах, заниматься спортом и жарить шашлыки. Это никак не зависело от страны: бесшабашные итальянцы, расслабленные испанцы, беспечные русские, даже практичные американцы — все продолжали вести привычный образ жизни.

Интернет наводнили юмористические картинки на тему COVID. Кому-то казалось, что все происходящее похоже на сюрреалистическую комедию.

Потом оказалось, что все не так просто. Государства начали принимать строгие меры, неважно, по политическим или эпидемиологическим причинам. И отрицание трансформировалось в сопротивление: народ стал нарушать требования карантина, выходя на улицы для пробежки, прогулки, лишь бы не сидеть взаперти. Аргумент у всех один и тот же: «Со мной ничего не случится».

Думаю, причина тому — невозможность представить фатальный результат. Мы не можем вообразить бесконечность или ничто. Не можем представить собственную смерть. Нет, гроб с цветочками — запросто, а вот отсутствие себя в этом мире — нет. Отсюда и неверие в возможность наступления катастрофы.

Теперь о второй части общества — о тех, кто ударился в панику. Они смели из магазинов туалетную бумагу, гречку, макароны, веб-камеры и замороженные полуфабрикаты. На собственные страхи каждого из них наложился эффект толпы — и полки опустели.

Потом начался поиск чуда и торг с государством: будет компенсация — не будет, «а в других странах дали», какие отрасли получат поддержку, а какие — нет, уволят — не уволят. Каждое новое официальное сообщение запускает новый круг мыслей: опять сопротивление, опять стресс, опять раздражение. Плюс дом оказался неподготовленным: не было стартовой зоны комфорта, отсюда новое недовольство, бесплодные сожаления «что ж я раньше об этом не подумал» — и вот уже изменения кажутся лавиной.

На самом деле это давно и хорошо известный эффект резонанса, обыкновенное физическое явление, описанное еще Галилеем в 1602 году: простыми словами — наложение колебаний друг на друга увеличивает их амплитуду. В нашем случае в результате происходит эмоциональная раскачка, что ускоряет приближение моральной усталости и депрессии.

Бороться со всеми проблемами одновременно невозможно, помните «правило веника», о котором мы говорили в первой части? Давайте и сейчас «разделять ситуацию на прутики» и переламывать каждый по очереди.

Человеку не зря природой дано стремление соревноваться: кто оказывается «быстрее, выше, сильнее», тот всегда выигрывает. Чем дольше мы сидим, выжидая момента наступления масштабных изменений, тем сложнее потом с ними справиться.

Современный мир действительно стал очень маленьким: то, что происходит с экономикой в одной стране, обязательно аукнется в другой. Экономический кризис 1997 года в Юго-Восточной Азии отразился в российском дефолте в 1998-м. Американский ипотечный кризис 2007-го развернулся в мировой финансовый кризис 2008-го. Долговой кризис в еврозоне 2012-го дошел до России в виде валютного кризиса в 2014-м. Но мы же не следим за другими странами. Зачем? Нам своих проблем хватает!

Я не слишком хорошо разбираюсь во фьючерсах, рецессиях и биржевых индексах, но обратить внимание на слова «рост долга» и «потрясения на бирже» могу. А еще больше я доверяю общей атмосфере, царящей в новостях: чем больше звучит заявлений в стиле «у них плохо, зато у нас-то как хорошо», тем больше нужно проверять свою готовность к шквалу перемен.

Это как затишье перед бурей: чем спокойнее сейчас, тем сильнее тряхнет потом. Застой в СССР сменился сначала перестройкой, а затем и развалом государства. В июле 1998-го появилась «Программа по стабилизации экономики и финансов», а в августе ударил экономический кризис. Медведевский план реформ в мае 2008-го — и последовательное ухудшение ситуации. Кстати, именно тогда в сознании простых граждан впервые мировые цены на нефть стали коррелировать с внутренней экономической стабильностью. В 2014 году эта взаимосвязь подтвердилась, в 2020-м уже очевидно, что подтвердится опять (я пишу эти строки в апреле 2020-го).

Значит, не нужно быть финансистом-экономистом, чтобы услышать в новостях, как обстоят дела с главным ресурсом российской экономики — нефтью. И не отрицать возможность нового кризиса, придерживаясь извечной русской философии «авось обойдется», а начинать готовиться к неприятностям.

По сути, стрессоустойчивость — это умение быстро пройти все пять этапов, сохраняя эффективность мышления и работы. Чтобы преодолевать этапы быстро, нужно прежде всего разрешить себе в них войти.

Шапкозакидательские фразы типа «Да ладно, прорвемся!» отражают сомнение человека в серьезности происходящего. Это перетекает в отрицание собственного участия в изменениях, не обязательно активное, но подразумевающее, что все равно этого человека ничто не заденет.

Постоянно находиться в состоянии необоснованного оптимизма люди могут по нескольким глубинным причинам. Первая — попытка реализовать собственное стремление прослыть «молодцом» на фоне других, менее храбрых людей: дескать, для меня ерунда все, что является проблемой для окружающих. Но «трезво оценивать ситуацию» и «бояться» — совершенно разные вещи. Для трезвой оценки нужно сделать упражнение 13 и обозначить свои риски. Не нужно громко объявлять, что на самом деле дела обстоят совсем не так оптимистично, достаточно понять это для себя.

Если отказ от громких заявлений для человека сродни признанию своей слабости, то еще не поздно подумать, как он будет выглядеть, когда ситуация на самом деле станет серьезной, а время для адаптации к ней будет упущено. Неужели тогда окружающие не поймут, что его заявления были лишь бравадой? И что будет с его репутацией «молодца»?

Почему-то мы считаем, что отказ от своих первоначальных утверждений — нечто вроде предательства. На самом деле это одна из очень серьезных психологических ошибок, основанная на том, что мы путаем убеждения с утверждениями. Первые — элемент мировоззрения, то есть существующее некоторое время, прочно сложившееся мнение; а вторые — всего лишь однажды сделанное заявление. Сам факт громкого высказывания о чем бы то ни было еще не означает, что необходимо следовать ему всю жизнь. Часто достаточно признать ошибку и быстро ее исправить, чем отрицать очевидное. В данном случае это не верность убеждениям, а простое упрямство или «страусиная политика». И в момент кризиса она означает упущенное время и в итоге — серьезные проблемы с адаптацией к изменениям.

Вторая причина — вера в некую высшую справедливость. «Бог не допустит», «руководитель не враг себе» и т. д. Но высшей справедливости не существует, потому что это чисто человеческое понятие. Ушаков определяет его как «беспристрастное отношение к кому-чему-нибудь»[8]. Отношение, но не сам факт!