Убийца из детства - Юрий Александрович Григорьев

шума от них меньше, а маршрутов намного больше. В прежние времена – Журавлев это помнил – от лодочной станции до Речного вокзала надо было трястись в грохочущем трамвае без малого полчаса. А шустрый пазик доставил его до конечной минут за пятнадцать.

Журавлев вышел из автобуса и посмотрел по сторонам. В этот приезд он здесь еще не был. За прошедшие годы площадь изменилась до неузнаваемости. Деревянные домики с ржавыми крышами, что окружали площадь с трех сторон, исчезли полностью. Вместо них вокруг площади выросли разноэтажные красавцы из стекла, алюминия и бетона. Все сделаны по индивидуальным проектам. Ни один не похож на своего соседа. Раньше вся площадь была изрезана дугами рельс, уходящими в каждую открывающуюся на площадь улицу. Теперь же она была ровная, как полированная столешница.

Несколько секунд Журавлев разглядывал красавицу площадь, вспоминая, где и что было раньше. Вон там, на месте супермаркета, стоял маленький одноэтажный домик в два окна и с дверью между ними. Сейчас его штукатурка, потемневшая от старости, почти полностью осыпалась, открывая кладку из красного кирпича. Поверхности кирпичей, побитые временем, неровные, тусклые, со щербинками. Когда-то в этом домике располагался продовольственный магазинчик. Из-за скромных размеров имени собственного он не имел, и для всех горожан был «каменушкой». А заведовала им родная тетка Журавлева. Однажды летом она предложила племяннику подработать в ее магазине грузчиком. Целый месяц Журавлев добросовестно таскал ящики с водкой, коробки с конфетами и мешки с сахаром. А еще часами сидел в подсобке, удаляя подсолнечным маслом плесень с краковской колбасы. После такой обработки просроченная колбаса блестела и выглядела так, словно только что с мясокомбината. Тогда он узнал и другие секреты торговли.

Журавлев посмотрел на часы. Идти в гостиницу? А чем занять время? Тупо смотреть телевизор? Или копаться в догадках, заранее понимая, что информации все еще слишком мало? Он достал телефон и набрал номер.

– Слушаю! – раздался в трубке голос Старкова.

– Привет, Петя! Это Журавлев.

– А-а-а! Привет!

– Как у тебя со временем?

– Смотря для чего.

– Хотел встретиться с тобой. Поговорить кое о чем.

– Когда?

– Я человек свободный. Могу хоть прямо сейчас.

– Извини, братан, но сейчас не могу. Дел много. И все неотложные.

– А если чуть позже? Называй время, – предложил Журавлев.

– Нет, – вздохнул Старков после небольшой паузы. – Сегодня ничего не получится.

– А завтра? – не отступался Журавлев.

– Завтра я уезжаю. Вернусь недели через две. Ты еще будешь в городе?

– Нет. Дня через два уеду.

– Ну, тогда значит, не судьба, – ответил Старков. Журавлеву показалось, что его собеседник произнес эти слова с нескрываемым облегчением. – В другой раз увидимся. Бывай!

Не дожидаясь ответа, Старков отключил телефон. Журавлев покачал головой. Занятость, отъезд – все это не более чем неловкие отмазки. По какой-то неведомой причине Старков не хочет встречаться.

Глава десятая

Журавлев набрал номер Тиханова. Долго слушал гудки, но ответа так и не дождался.

«Да что же это? – невольно подумал он, убирая телефон. – Тоже видеться не хочет? Впрочем, он же не знает мой номер телефона. Может быть, просто не отвечает на неизвестно чьи звонки».

– А не сходить ли мне в баню? – внезапно задал он себе вопрос известного киногероя в не менее известном фильме.

Он уже знал, что поедет в ту баню, в которой работал Вася. Чтобы своими глазами увидеть, что собой представляет это, если верить Тане и Смурному, гнездо разврата. А не верить им не было причин.

Таня сказала, что баня, в которой работал Вася, находится на Карельской. Журавлев хорошо знал этот район. Потому что жил в нем. И баню тоже знал. Потому что ходил в нее. В младших классах – с отцом. А стал постарше – один или с приятелем.

Не прошло и четверти часа, как Журавлев вышел на Карельскую. Сказать, что улица изменилась, – значит, ничего не сказать. В далеком детстве это была узенькая улочка с деревянными тротуарами и деревянной же проезжей частью. А вокруг стояли одноэтажные домики с маленькими оконцами, с просевшими крышами, с кирпичными трубами на них. У каждого домика был забор из штакетника. Город всю свою историю торговал лесом, потому дерева хватало на все.

И вот, когда Журавлев учился примерно во втором классе, на Карельской построили баню. Двухэтажную. Кирпичную. С собственной котельной, возле которой лежала огромная куча угля. А из длинной черной трубы котельной всегда вился дымок.

Баня впечатляла не только тем, что была самым высоким зданием на улице. Да еще кирпичным. И в окружении утлых халуп виделась шедевром архитектуры. Не менее удивительной она была и внутри. Просторный холл. Такого слова тогда не знали, и пространство с кассой, раздевалкой и буфетом не имело собственного имени. На противоположных концах холла располагались выходы в отделения бани: направо – в женские, налево – в мужские. На первом этаже были ванные и душевые. В ванных Журавлев никогда не был. Ни с отцом, ни с друзьями. А вот душевые посещал. Но только тогда, когда стал ходить в баню самостоятельно. С отцом они ходили только в общее отделение, что на втором этаже.

Очередь в него начиналась еще на лестнице. Тогда ванные были далеко не у всех, суббота была рабочим днем, в баню люди ходили по воскресеньям, потому и желающих смыть с себя накопившуюся за неделю грязь было много.

Журавлев запомнил, как в первый раз его удивил предбанник. Не крохотные шкафчики, как в старой, построенной еще купцом Макаровым бане, а широкие лавки со спинками. На каждой зеркало и крючки для одежды. На полу резиновые коврики. Впечатляло.

Все это Журавлев вспомнил, пока шагал по Карельской, высматривая баню. А найти ее оказалось нелегко. Потому что вокруг были не одноэтажные домики, а девятиэтажные красавцы. Был момент, когда Журавлеву показалось, что он не может отыскать место, где стояла баня, что давно прошел мимо нее и не заметил, что придется прошагать улицу еще раз, но уже в обратном направлении. Как раз в то мгновение, когда собирался развернуться, он и увидел баню.

– До чего же она мала! – выдохнул Журавлев, останавливаясь и разглядывая еще один символ своего детства.

Несмотря на то, что банька проигрывала соседям в росте, выглядела она замечательно. Осовременилась. Ни длинной черной трубы, ни кучи угля нет. Здание обложено декоративным кирпичом, крыша из красной металлочерепицы, в окнах стеклопакеты, входная дверь стеклянная, с изящным навесом над ней. В асфальт перед входом встроены светильники. Над дверью вывеска: «Физкультурно-оздоровительный центр». Рекламный щит рядом с входом