Наш человек в Киеве - Евгений Львович Зубарев

Кусик опять куда-то звонил, и опять там, похоже, сбрасывали звонок.

Внезапно снова распахнулась посольская дверь, и охранник с мятой со сна красной физиономией злобно гаркнул всем, отдельно косясь на нас с Диной:

– Здесь нельзя собираться! Идите на пляж загорать!

Дина лениво перевернулась на живот:

– Почеши мне вот здесь спинку, пожалуйста, – она показала, грациозно изогнувшись, на правую лопатку. – Чешется, сил нет.

Я осторожно почесал там, косясь на охранника.

– Мы ждём господина посла, мы должны вручить ему подарки, – услышал я снова жалобный голос Кусика.

– Здесь нельзя никого ждать! Идите ждать посла с заднего входа, там можно, – ответил охранник, продолжая сверлить взглядом нас с Диной.

Под его тяжёлым взглядом я ещё раз почесал ей правую лопатку.

– О, да, вот здесь, хорошо! Ещё, ещё, спасибо! – благодарно отозвалась Дина.

Пионеры Порошенко со вздохами подобрали свои корзинки и поплелись туда, куда указал охранник. Следом с деловым видом быстро прошёл Кусик, потом неспешно потянулась пресса.

Я встал, поднял с травы камеру и посмотрел на Дину. Она снова повернулась на спину и простонала, потягиваясь:

– Эх, сейчас бы поспать пару часиков.

Потом она пружинисто вскочила на ноги, отмахнувшись от моей галантно протянутой руки.

Из-за кустов появилась вечно недовольная физиономия Олексия.

– Идём, или что? – спросил он Дину, с недобрым прищуром глядя на меня. До меня дошло, что он ревнует.

– Идём, идём.

Мы отправились в обход здания следом за всеми.

Задний вход в посольство представлял собой небольшой дворик, огороженный высоким забором. В заборе имелась калитка, а рядом звонок. В этот звонок теперь и названивал Кусик каждые три-четыре минуты, пока во двор не вышел карабинер в форме и с пистолетом в белоснежной кобуре на боку.

Кусик подбежал к решётке, едва не прижимаясь к ней от желания оказаться по ту сторону.

– Прекратите хулиганить, – крикнул карабинер Кусику по-английски прямо в лицо через решётку. – Стоп ит!

– Мы донт хулиганить! Мы дарить господину послу подарки, гешефт, гифт! – забормотал функционер.

– Ждите и не хулиганьте больше, – строго сказал карабинер по-русски и ушёл.

Кусик закрыл расстроенное лицо от моей камеры и отошёл в сторону, прислонившись к забору.

Минут через пять с нашей стороны к забору подошёл мужчина в деловом костюме и с дипломатом в руках. Он смотрел строго перед собой, даже не пытаясь разглядывать нашу, столь любопытную, на мой взгляд, публику.

Деловой посетитель нажал на звонок. Никто не отозвался, и он снова нажал на звонок, потом прошёлся от забора в сторону, задумчиво оглядываясь, и почти сразу во двор выбежал давнишний карабинер.

– Ты зачем опять хулиганишь?! – крикнул он Кусику.

– Это не я, это вот он, – испуганно показал Кусик на невозмутимого мужчину с дипломатом.

Со стороны прессы донеслись очередные смешки.

Потом послышалась итальянская речь, карабинер, уже дружелюбно улыбаясь, отворил калитку и провёл гостя вовнутрь, не забыв запереть за ним калитку.

Тем временем к калитке подошли ещё двое посетителей. Они с недоумением и интересом рассматривали публику вокруг, пока один из них не спросил по-русски:

– Здесь что, очередь?

– А вы к кому? – озаботился Кусик, подходя поближе.

– Мы к послу, – пожал плечами один из мужчин, внимательно глядя на жирные щёки партийного босса. Потом он нажал на звонок, и Кусик быстро, как подстреленный, отбежал от калитки метров на десять.

Вышел карабинер, снова бросил пару звонких итальянских фраз, улыбнулся и проводил гостей в глубину двора, не забыв захлопнуть калитку и строго посмотреть на Кусика.

– Э-э, Евгений, мы, простите, поедем – у нас съёмка на час дня назначена, – к Кусику подошли журналисты одного из телеканалов.

Они быстро собрались, к ним подъехала машина, и туда напросилось ещё двое фотокоров.

– Я бы тоже уехала, но мне заказали этот сюжет, – грустно сообщила мне Дина, стоя у забора и едва заметно почёсываясь об него правой лопаткой. Она что, не мылась неделю, подумалось мне. Долгое ожидание действовало на нервы, делало раздражительным.

Наконец, во двор посольства вышел невысокий мужчина в синем деловом костюме. Он неторопливо подошёл к калитке и посмотрел на нас.

– Кто здесь главный? – спросил он, обращаясь ко мне.

– Главный спрятался вон там, – отозвался я, указывая пальцем на Кусика, сидящего на поребрике в окружении соратников.

Тот услышал, быстро вскочил на ноги, подбежал к нам и закудахтал у калитки, отжимая меня плечом от господина посла:

– Мы вас так ждали, так ждали. Мы должны вручить вам подарки в честь дружбы Украины и Италии. Вот, смотрите, – он не глядя вырвал корзинку у ближайшего соратника.

Это оказалась Настя, которая старательно улыбалась господину послу отрепетированной за эти часы ожидания улыбкой. Дипломат посмотрел на корзинку с некоторым опасением, но кивнул подошедшему карабинеру.

Тот открыл калитку и, показав на Кусика пальцем, повернулся к послу за реакцией.

Посол утвердительно кивнул, но что-то добавил вполголоса.

– Ноу камеры! Ноу камеры, пардон, – обратился на странном наречии Кусик к местной прессе и прошёл во двор.

Следом проследовали пионеры, но далеко не ушли – сначала их заставили убрать все телефоны в специальные пронумерованные ящики здесь же, во дворе, а потом оказалось, что никуда дальше идти и не планировалось – господин посол соизволил принять их тут же, не отходя далеко от калитки.

Процедура заняла меньше минуты – посол всё-таки взял корзинку в руки и сразу ушёл, вежливо всем улыбнувшись на прощание. Последующие несколько минут молодые люди забирали свои телефоны под пристальным взглядом карабинера и выпроваживались наружу.

Когда посольская калитка захлопнулась за всеми, Кусик преувеличенно бодрым голосом сказал:

– Осталось только посольство Нидерландов, и всё.

В ответ раздался стон и несколько отчётливых ругательств. Несколько человек из числа пионеров заявили, что никуда уже не пойдут, потому что «это дурдом», и они «как-то иначе всё это себе представляли». Журналисты ушли молча, не прощаясь.

Дина подошла ко мне, ухмыляясь:

– Чтобы ты понимал – посольство Нидерландов расположено далеко отсюда, за Воздвиженкой. Я-то поеду, мне деваться некуда, заказ…

– А я, пожалуй, пойду – наснимал много, это-то девать будет некуда, – с облегчением признался я.

– Давай, удачи, – она поманила Олексия тонкой ручкой, и они неторопливо пошли в переулок к редакционной машине.

Глава 17

Алёна Григорьевна снова явилась ко мне с раннего утра, правда, без гренок, сливок и улыбок. Больше того, на её круглом добродушном лице явственно читалась тревога, если не страх.

– К вам тут пришли, – сказала она мне с неясным укором.

Взглянув на визитёра, я понял причину. В коридоре хостела стоял мокрый от свежего утреннего