Разделенный город. Забвение в памяти Афин - Николь Лоро

Короче говоря, какой бы странной ни была фигура Ареса-примирителя, именно роль посредника воюющие с обеих сторон признают за ним как главную из его функций[353]. Арес-распределитель назначает каждому его klēros (его «удел»), а klēros – это неразрешимым образом и жребий (выпадающий из шлема, который встряхивают), назначающий каждому сражающемуся его место, его земельный участок (как раз то, что охотно перераспределяют тираны или демократия, и то, что Арес щедро выделяет павшему герою, чье распростертое тело наконец-то вступает во владение землей), и смертная участь, одинаковая для победителей и побежденных. То, что этот раздел для израненного тела воина превращается в раздирание и даже разрубание[354], служит лишь дополнительным подтверждением эгалитарного закона Ареса.

В таких условиях враждующие армии оказываются в neīkos homoíion в чем-то вроде парадоксального сообщества. И вот мы видим, как заново возникает связь конфликта. Это связь жестокой борьбы и равной для всех войны, которую Зевс и Посейдон – с противоположными замыслами, чьи последствия, однако, совпадают, – попеременно протягивают в XIII песне одним и другим – связь, которую не разорвать и не развязать, тогда как она сама развязывает жизни сражающихся[355]. Связь? Узел, гласят переводы, и в общем и целом такой вариант можно посчитать вполне обоснованным. Но в «Илиаде» изображение связи войны является сложным. Хотя конечным следствием этой связи всегда является опутывание ее жертвы, для того чтобы оценить слово peīrar[356] во всей его полноте, следует также попытаться подумать о чем-то, что одним и тем же движением завязывается и растягивается: узел смерти, поочередно стягивающийся вокруг ахейцев и троянцев, фронт сражения, растянутый, как кожа крупного быка, которую некто дал своим людям, чтобы они ее растянули, – и те, разделившись (diástantes), тянут в обе стороны[357].

Одно из сравнений привлекает особое внимание: фронт сражения, вытянутый, как мерный шнур. Чтобы выразить равновесие слишком равной битвы, когда самые жестокие удары нейтрализуют и выдерживают друг друга, словом, обозначающим шнур, служит státhmē[358], тогда как stathmós обозначает весы, другую фигуру neīkos homoíion[359]. И вот, от связи мы перенеслись – судя по всему, неизбежно – к семейству слова stásis и к репрезентации обездвиженных конфликтов. Шнур и весы: символы правосудия[360], инструменты для урегулирования жизни в сообществе.

Но именно из стабилизировавшейся конфликтности у горящих желанием взаимоистребления рождается парадоксальное чувство чего-то общего. Взглянем еще раз на ожесточенную битву – ибо, как мы уже поняли, самые неподвижные битвы являются также самыми ожесточенными:

Héna thymón ékhontes: все единодушно, и троянцы, и ахейцы. Как если бы цель борьбы тех, кто хочет поджечь греческие корабли, и тех, кто их защищает, была забыта, стерта во всеподавляющем опыте бойни плечом к плечу. Поэтому специально уточняется, что сражающиеся не держатся отдельно друг от друга (amphís)[363]. Но в этом «все единодушно» есть еще кое-что: в нормальном случае сражаться так в унисон означает укреплять сплоченность одного лагеря против другого, и «Илиада» часто приписывает ахейцам эту единую волю, ведь именно она, по словам Агамемнона, и приносит победу – и таким же образом в 403 году перед битвой в Мунихии, которая впервые поделит граждан на две армии, сталкивая их между собой, Фрасибул, вождь демократов, будет призывать к «единодушию» (homothymadón) в этом бою – к единодушному порыву, консолидирующему восстание афинского dēmos против олигархов и дающему преимущество первому над вторыми[364]. Симметричным образом, когда коллектив – такой, как олимпийские боги в XX песне Илиады, – разделяется для битвы друг с другом, о сражающихся говорится, что «их душа поделилась» (díkha thymón ékhontes)[365]. Но какой бы поразительной ни была аномалия, мы все же должны будем ее принять: в сражении XV песни сердце бьется в едином ритме именно что у двух враждующих армий. Как если бы значение имел один только бой, более ценный, чем поставленные цели, отличающиеся друг от друга как лицевая и оборотная стороны.