Ее звали Ева - Сьюзан Голдринг

– Тетя, ты сто лет не сидела за рулем. И машину свою давно продала. Неужели не помнишь? – Пэт озирается по сторонам, ища кого-нибудь из персонала. Когда Эвелин начинает истерить и скандалить, она обычно спешит поскорее ретироваться.

– Я не позволяла тебе продавать мою машину. Как ты могла?!

– Ты сама ее продала, тетя. Решила, что водить машину для тебя уже небезопасно. По-моему, ты избавилась от нее сразу же после очередной своей аварии. Ты проехала на красный свет, помнишь?

– А теперь я передумала. Я хочу вернуть свой автомобиль. На автомобиле очень удобно ездить по магазинам.

– В этом больше нет необходимости, тетя. Здесь есть все, что тебе нужно.

– Откуда ты знаешь, что мне нужно? Я должна поехать в «Уэйтроуз»[35] и сама купить, что мне надо.

– Но вы же ездите по четвергам, да? За покупками? А если тебе что-то нужно срочно, ты ведь знаешь, это могу купить я или кто-то из персонала.

– Тальк, – уже более спокойным тоном говорит Эвелин. – Мне нужен тальк.

– Опять, уже? Я ведь покупала его тебе не далее как пару недель назад.

Да, покупала. Но ты даже не представляешь, какая полезная штука эта пудра и сколько я трачу ее каждый день.

– Мне это нужно для ног, – объясняет Эвелин. – Медсестры говорят, я должна постоянно присыпать им ноги.

– Ну хорошо. По дороге домой зайду в «Сейнсбери»[36], куплю и в следующий раз принесу.

– Спасибо, дорогая. Только фирмы «Коти», ладно? Мне нравится пудра с приятным запахом.

– Да, хорошо, куплю «Коти». Что-нибудь еще?

– Херес, – отвечает Эвелин, повеселев. В глазах ее появляется озорной блеск. – Хочу, чтобы у меня в комнате всегда стояла бутылочка хереса. Тогда, если случится, что меня кто-то навестит, я смогу угостить гостя бокалом хорошего хереса.

Вздыхая, Пэт встает со стула:

– Очевидно, теперь ты запросишь дополнительные бокалы для хереса.

– Отличная мысль. Я не собиралась об этом упоминать, но, в принципе, если подумать, в Кингсли у нас были красивые наборы. Например, с витыми ножками, – указательным пальцем она рисует в воздухе спираль. – В следующий раз привези их, пожалуйста. Ладно, дорогая?

– А что случилось с рубиновыми бокалами, которые мы взяли из Кингсли, когда ты приезжала туда последний раз? Исчезли? Ну хорошо, привезу. Раз уж разбираю твои вещи. Отсутствие бокалов даже не заметишь: там столько хлама.

Тоже мне хлам нашла. Это все мои любимые вещи. Ладно, и напоследок гениальный шаг.

– Дорогая, может, ты оставила бы мне все эти оценочные ведомости? Я с удовольствием посмотрела бы их на досуге, вспомнила все чудесные вещи, что у нас есть дома. Они ведь тебе больше не нужны?

– Ладно, мне все равно пришлось заказать новую экспертизу. Держи, – Пэт бросает на маленький пристенный столик кипу отчетов.

– Спасибо, дорогая. Кстати, про херес. Купи сухого, ладно? Маме всегда нравился сладкий херес, а я неравнодушна к «Мансанильо». В «Уэйтроузе» такой наверняка есть.

– Не сомневаюсь. Что ж, если других просьб нет, я побегу.

Наклонившись, Пэт чмокает тетю в щеку и уходит.

– «Амонтильядо», «Олоросо», «Фино», «Мансанильо»… – перечисляет ей вдогонку Эвелин. – Любой из этих подойдет.

Потом, услышав, что Пэт за дверью беседует с Мэри, понижает голос.

– Сегодня она получше, – сообщает медсестре ее племянница. – Мы с ней даже почти нормально поговорили.

– С ними это обычное дело, – отвечает Мэри. – Сегодня голова ясная, завтра – не в себе. Бывает, вообще ведут себя как ненастроенное радио. Так что, если сегодня она вас порадовала, значит, нам повезло.

Эвелин кладет на колени ведомости и принимается их листать. Она подсчитывает цифры, написанные твердым ровным почерком, а сама пытается вспомнить, остались ли еще где следы его присутствия, про которые она могла забыть.

11 декабря 2016 г.

Наконец-то

Те, у кого получается, вяжут. Эвелин вязание так и не освоила, хотя в молодости горела желанием научиться, чтобы ноги Хью всегда были в сухости и тепле. Другие руки стучат спицами и сматывают шерсть, пусть суставы пальцев и поражены артритом. А Эвелин идет проверять горшки с подснежниками. Те уже дали бутоны, которые, вероятно, распустятся к тому времени, когда их занесут из холодной теплицы в теплое помещение.

Дом престарелых готовится к рождественской ярмарке, которую посетят родственники и соседи, чтобы купить вязаные игрушки, лотерейные билеты и банки с фаршем из изюма и миндаля. Его приготовят члены организации «Фоффл», опекающей «Лесные поляны». В приюте царит праздничная атмосфера, хотя до Рождества еще три недели. Часть обитателей разъедется: их на пару дней заберут дочери и сыновья, которые знают, как ухаживать за престарелыми родителями. Остальные будут встречать праздник в «Лесных полянах», стреляя хлопушки, играя под музыку в игру «Передай посылку», слушая речь королевы и тихий храп тех, кто задремал после сытного ужина из индейки и рождественского пудинга.

Предстоящее праздничное веселье Эвелин не вдохновляет. В последние годы, пока не сломала бедро, Рождество она встречала в церкви и после шла обедать в местный паб, где ее хорошо знали и тепло привечали. Раз или два она ездила в гости к Пэт, обедала вместе с ее семьей, но там стол всегда накрывали очень поздно, да и не выносила она дорогие подарки и пререкания. А потом еще домой приходилось возвращаться одной в темноте.

Но вот познакомиться с новой традицией – «таинственный Дед Мороз» – ей интересно. Прежде о такой Эвелин не слышала, однако Сара (она отвечает за организацию досуга обитателей приюта) утверждает, что теперь это вошло в обычай.

– Сами увидите, миссис Т-К. Каждый получит подарок-сюрприз. Как в детстве, когда вы ждали прихода Деда Мороза, чтобы он наполнил сладостями ваши чулки.

– Мы вешали на балке над камином папины рыбацкие носки, – сообщает Эвелин. – Длинные носки из кремовой шерсти. Мне они в детстве казались огромными. Но они никогда не были заполнены доверху, как я о том мечтала из года в год. Однако я помню, что один раз мне подарили серого кролика. Не живого, конечно. Это была маленькая зверушка вроде кролика Питера[37], только без курточки.

– Ну кто знает, что вам подарят в этом году? Интересно ведь получить в подарок сюрприз, да? – Сара улыбается и хохочет, словно уверена, будто Эвелин не догадывается, что почти все таинственные подарки будут выбраны из тех, что купила сама Сара и упаковали старики. Многие из обитателей приюта уже не в состоянии перед Рождеством бегать по магазинам. Некоторые даже надеются получить в подарок душистое мыло или шоколад, которые старики сами выбрали, хотя, разумеется, они предназначены для других.