Трудно быть другом - Виктор Штанько

Двери, двери… Вот и приемная. Секретарша со строгими глазами. Она сразу же вскочила, увидев директора.

– Вам, Андрей Петрович, звонили Закрутин и Доровский…

– Понял. – Директор на мгновение приостановился. – Меня пока нет, Катерина. Я вас вызову.

– Садись! – скомандовал директор, заходя в кабинет и сбрасывая пиджак на диван. Налил в стакан шипучки. Придвинул бутылку Денису.

– Спасибо.

– Так о чем же мы будем говорить?.. – Андрей Петрович сел в кресло, крутнулся на нем пару раз, – видно, ему это очень нравилось. Потом взял карандаш, поиграл им и взглянул на Дениса цепкими глазками. – Живешь, значит, где-то близко…

– Да. И у меня мопед есть.

– Мопед… Знаешь, чем занимается наша фирма?

– Не знаю. Но я уверен, вы не изготавливаете наркотики.

– Нет, мы этим не занимаемся. А наркотики тебя волнуют?

– Я их ненавижу. Вместе с друзьями я с ними борюсь.

– Угу… – Директор постучал карандашом по столу. – Так… Ты, значит, еще и борец… Что ж, борец, давай попробуем! – И он весело и в тоже время пристально посмотрел на Дениса. – Почта такая на фирме у нас есть. Два-три раза в неделю ее нужно доставлять по определенным адресам. Два условия: почту доставлять быстро и никто не должен знать об этом. Понятно?

– Yes, – кивнул Дэн.

– Так-так… Оплата… Мы должны присмотреться к тебе. И потом всё решим. Согласен?

– Согласен. Вопрос можно задать?

– Конечно.

– Куда и кому звонить, чтобы получить почту для отправки?

– Серьезный вопрос. – Директор включил селектор. – Катерина…

Тут же раздался голос секретаря:

– Слушаю вас, Андрей Петрович?

– Сейчас к вам подойдет молодой человек. Оформите пропуск, дайте все необходимые телефоны, объясните, где забирать спецпочту. – Обратился к Денису: – Сейчас можешь поехать?

– Могу.

– Катерина, письма Агееву пусть выдадут курьеру прямо сейчас.

Директор отключил селектор и снова заиграл карандашом. Потом поднялся с кресла, прокатился колобком по кабинету из стороны в сторону, подошел к окну, выглянул на улицу. Он как будто забыл о собеседнике.

– Прошу извинить, Андрей Петрович. Мне теперь можно идти? – спросил Денис, вставая с кресла.

Директор повернулся и поднял указательный палец-сардельку.

– Мгновение! Доставил почту – должен расписаться в журнале. И только тогда звони, что работа сделана. Есть еще вопросы?

– Пока нет.

– Тогда иди к секретарю. И вперед! – Директор улыбнулся и протянул руку: – Надеюсь, все будет у нас отлично, борец!

– Я буду стараться, Андрей Петрович.

Рука у директора, к удивлению, оказалась крепкой, сильной.

И вот гоняет он на своем «шумахере», развозит какую-то срочную документацию по разным адресам.

Вчера позвонили из фирмы и сказали забрать почту не в 16 часов, как обычно, а пораньше.

Звякнул Гольду, пусть доложит старосте – «болеет Пожарников, ангина страшенная!» Гольд, конечно, в курсе, что он занят разными важными делами: конкурс Мышонка, болезнь матери. Тот все знает. Только о фирме «Пассет» – ничего! Раз директор просил не болтать, значит, так нужно. Правда, сказал Гольду, что одна контора иногда приглашает его разбирать почту, где нужно знание английского. И за такую работу отваливают кое-что. Но это уже другой разговор.

И вот Денис уже мчался с конвертами, сложенными в рюкзак.

Он почти никогда не ездит по шоссе, зная, что в любой момент могут сшибить. Дороги совсем не для мопедов и велосипедистов. Добирается до нужных фирм всякими закоулками, переулками и постепенно разработал такие маршруты, где не надо дергаться, когда на тебя прет тачка или троллейбус, и не надо дышать бензиновой гарью.

Развез почту, доложил на фирму – и свободен как птица, Дэн.

Прикинул, куда ближе – в больницу к Муравью или в больницу к маме. К Муравью дорога короче.

Весело выруливал по переулкам, как вдруг увидел знакомую фигуру. Резко тормознул у старого толстого дуба.

Косой! Со спины узнал его по оттопыренным ушам и кожанке в бляхах. Тот стоял у четырехэтажного дома. Одна стена была покрашена в желтый цвет, и на ней реклама: «Фирма „Глобус“ продает горящие путевки!»

Косой разговаривал с крепким амбалом. Рядом – синий «жигуль». Из тачки вылез рыжий парень. Уже втроем о чем-то толкуют.

Из дома выбежала толстушка с голубыми волосами. Они стали что-то очень горячо обсуждать.

Поговорили и разбежались: Косой свернул за угол, толстушка исчезла в доме, амбал с рыжим сели в тачку, и та резво так развернулась и порулила куда-то.

Пока ехал к Муравью, из головы все не выходила эта странная встреча с Косым. Почему тот торчит возле этого дома, когда в школе вовсю идут уроки? Кто такие амбал, Рыжий и эта толстушка Мальвина? Не видел Денис их никогда. Что Косой делает в чужом районе? Короче, Дэн, сплошняком вопросы и вопросики.

Вот и больница. Был здесь вместе с Доктором Сержем: привозили соплят в реанимацию. Укладывали их тут под капельницы. У входа в отделение прохаживалась мать Муравья. Повернуть обратно уже нельзя: сразу его засекла.

– Ага, дружок заявился! Кто дал ему эту гадость?! – Тетя Вера, как клещ, вцепилась в рукав. – Он мог умереть! Понимаешь? Ты хоть это понимаешь?! Кто дал ему наркотик?! Отвечай!

– Мы пока не знаем, – ответил Денис как можно спокойнее и стараясь освободиться из цепких пальцев Муравьихи. – Ищем!

– Ищете?! – взвизгнула та на весь коридор и затопала мощными ногами на высоченных каблуках. – Где искать?! Кого искать?! Вы… вы настоящие негодяи! Бросили мальчика!..

Рядом возникла медсестра. Под белоснежной шапочкой седые волосы. Большие округлые очки в черной оправе закрывали своими стеклами почти все ее маленькое сухонькое лицо. В одной руке она держала подставку для капельницы, а в другой – два полотенца.

Денис сразу вспомнил бабулю Жанну – так эта медсестра была на нее похожа. Наверно, так же и баба Жанна носилась по своему хирургическому отделению, в таком же халате, шапочке…

– Пожалуйста, тише. В больнице нельзя так шуметь. Здесь лежат тяжелобольные… – негромко произнесла медсестра.

– А мне наплевать! – Тетя Вера даже кулаками взмахнула. – У меня здесь сын! И никто не хочет помочь моему Вадику! Меня не подпускают!

– Дорогая моя, я вас умоляю!.. – Медсестра подошла вплотную к тете Вере. – Где ваша совесть? Куда ваше сердечко запряталось, миленькая? Господи! Здесь лежат очень больные люди!

Она казалась совсем пигалицей по сравнению с тетей Верой, которая своим огромным животом и могучими руками могла бы одним движением, как мошку-комарика, отбросить эту худенькую бабульку в халатике. Но Муравьиха вдруг отшатнулась от нее, открыла рот, наверно, чтобы закричать, завизжать, но издала только хлюпающий звук. Закрыла рот и снова открыла. И застыла так.