Трудно быть другом - Виктор Штанько

Медсестра улыбнулась, морщинки на ее лице задвигались и тоже как бы заулыбались. Она тряхнула головой, так что пух седых волос взметнулся над ее плечами, и пошла по коридору, привычно держа в одной руке тяжелую подставку для переливания.

Тетя Вера какое-то время смотрела ей вслед, потом медленно повернулась к Денису и только тогда захлопнула рот.

– Какие грубияны здесь!.. – произнесла она едва слышно. – Нет, ты только смотри! Видел? Как себя ведут, а?! Хамы! И даже не хотят поговорить. Все, все меня оскорбляют! – Из глаз тети Веры потоком хлынули слезы. – Это же мой Вадик… мой единственный… Что делать? Я ничего не понимаю… – Она размазывала слезы по щекам. – Вадик – под капельницей! Что же это такое? Как можно такое пережить?..

– Вы, тетя Вера… – Денис наконец освободился от ее руки и отодвинулся в сторону, – успокойтесь и идите сейчас домой… А здесь очень хорошие доктора, я знаю это. Все будет хорошо!..

– Да-да, конечно… Я пойду… Нет, не домой – что мне там делать?! Нет! Я уже не могу смотреть на эту страшную дверь. Меня туда не пускают! К Вадику не пускают!

– Тетя Вера, туда никогда никого посторонних не пускают.

– Какая же я посторонняя?!

– Вы не посторонняя. Но там больные, там…

– Идиоты собрались там! – перебила Муравьиха. – Разве это медики? Это инквизиторы! Нет, они так просто не отделаются от меня! Фу-у-у, сердце защемило… – Она вытерла ладонью слезы и полезла в сумку. Достала какие-то таблетки и проглотила сразу несколько штук. – Сейчас бы посидеть надо…

– Кресло есть в коридоре, за углом, – подсказал Денис.

– Очень хорошо. Значит, я буду рядом. Нет, миленькие, вы от меня так просто не отделаетесь! Не выйдет! – Она погрозила кулаком в сторону двери, достала еще какое-то лекарство и проглотила таблетку. Потом решительно пошагала в сторону кресла, что-то бормоча и размахивая руками.

Денис дождался, пока Муравьиха скроется за углом, и подошел к двери в отделение реанимации, на всякий случай толкнул плечом. Ха! Она всегда закрыта!

Взглянул на большую светлую кнопку – вызов медиков из отделения. Не стоит нажимать. Это Доктору Сержу можно. И тот нажимал. Приглашали зайти внутрь, или прямо у двери происходил разговор о состоянии пацана, которого доставили сюда. С Сержем разговаривают хорошо. Отчаливай, Дэн, подальше от этой кнопки.

И вдруг вспомнил про лифт! С первого этажа прямо в реанимацию шурует лифт: по нему из приемного отделения доставляют тяжелых. И медсестры оттуда спускаются по разным делам. И соплят поднимали всегда на лифте из приемного отделения. Дэн, как же ты мог это забыть!

Метеором скатился вниз по широким ступенькам, буквально летел по ним, а местами даже и над ними. Перевел дыхание только у лифта. На его дверце висела табличка: «Посторонним вход воспрещен!»

Он и не собирается входить в него. А стоять здесь никому не запрещено. Вот и постоим, вот и подождем!

Какой ты умница, Дэн! И скромность, еще раз скромность! А сколько у тебя природной смекалки! Такое блестящее решение проблемы! Кто еще мог дошурупить до всего этого! Только ты способен на подобное. Это же прямо на Нобелевскую премию тянет!

Лифтершу он хорошо запомнил – весьма своеобразная тетечка. Всех прямо насквозь сверлит глазами, будто вычисляет террориста или посетителя с дозой наркоты для знакомого в реанимации.

Тишина в лифте. И начальницы рядом не видно.

Через какое-то время за дверцами зашумело – лифт ожил! А вот появилась медсестра из реанимации. Сразу узнал ее. В руках – гора пустых картонных коробок.

– Здравствуйте! Давайте я вам помогу!

Медсестра тоже узнала его и улыбнулась.

– Здравствуй. Мне до аптеки надо все это хозяйство донести.

Денис взял самые большие коробки, и пошагали к выходу.

– Опять с Сержем подкинули нам работенку? – спросила медсестра.

– Нет, сейчас другое у меня… А что было в этих картонках?

– Резиновые перчатки, бинты и всякое прочее… Бинтов уже в помине нет: израсходованы, перчатки в помойке, а коробки нужно сдавать: все на учете! Строго! И таскаем мы их туда-сюда.

– Я к другу пришел – Муравьев фамилия. Лежит у вас.

– Да, есть у нас такой доходянчик, этой ночью привезли. Какой-то он недокормленный… А за дверью не его мамочка выступает?

– Она. У нее с нервами не совсем.

– Это мы уже поняли. Друга твоего привезли к нам совсем плохим. Доктора консилиум собрали. Чего только не делали, но вроде раздышали. А почти не надеялись. Еще пара часов – и не смогли бы спасти.

– Мы искали его почти два дня.

– Кто же твоего друга так наказал? На наркомана он совсем не похож.

– Он просто придурок! А вот кто дал ему наркотик, не знаем пока. Ищем гада. Значит, Муравей наш будет жить?

– Обязан, – улыбнулась медсестра. – Вот и пришли. За помощь спасибо. Но к Муравью пока нельзя. Понял? И не смотри так.

– Я понимаю. Вы уж там его лечите как следует. Он классный гитарист.

– Станет здоровеньким – пусть приходит к нам, поиграет.

– Обязательно придет. Я сам приведу.

Мопед несется дальше, пофыркивает: не совсем ему нравится, что хозяин то и дело прибавляет газ. Мелькают дома, переулки, тачки…

Какой молодец Гольд! Это ведь он нашел Муравья. Муравьиха одно твердит: «Негодяи вы все!» Ничего не хочет понимать. Почему она такая упертая? Доктору Сержу надо бы ее обследовать…

Вот и больница. Отделение неврологии на первом этаже.

Зашел в уже знакомую палату, а на койке, где лежала мама, какая-то женщина с газетой в руках.

Из дальнего угла раздался голос:

– Твою маму перевели в кардиологию.

– Зачем? – растерянно спросил Денис.

– С сердцем у нее что-то…

Кардиологическое отделение на пятом этаже.

О чем только не передумал, пока мчался вверх по ступенькам.

Бабушку несколько раз «скорая» привозила из дома прямиком сюда, и подлечивали ее сердце, «изношенное, как тряпка» – так всегда говорила бабушка. Но однажды не довезли до больницы. Обширный инфаркт.

Потом Денис решил выяснить для себя, что это за штука – инфаркт. Раскопал в книгах, прочитал. Элементарная штука: в сердце перестает поступать кровь, и всё! Похоже на то, как глохнет мотор, если перекрыть подачу бензина. Конечно, не всегда умирают и лечить можно. По телику слышал, когда выступали академики, профессора. Главное, не опоздать, поставить вовремя диагноз. Ну а бабушке уже ничто не могло помочь…

Влетел в коридор и сразу в ординаторскую – там врачи! Две докторши в белоснежных халатах сидят, что-то пишут. Они одновременно оторвались от своих бумаг и уставились на него. Строго так.