Большая четверка - Агата Кристи

Дежардо лишь холодно кивнул, но Кроутер вскочил и протянулруку моему другу:

– Вы обратили меня в свою веру, мсье Пуаро. Да, все этовыглядит фантастично, однако я верю, что вы говорили правду.

Мистер Инглз вышел вместе с нами.

– Что ж, встреча прошла неплохо, – заявил Пуаро, когда мывышли наружу. – Я и не рассчитывал убедить Дежардо, но я по крайней мере уверентеперь, что, если умру, мои знания не умрут вместе со мной. И у меня появиласьпарочка новых последователей. Вот так!

– Я всегда с вами, вы это знаете, – сказал Инглз. – Кстати,я еду в Китай, как только разберусь тут с делами.

– Умно ли это?

– Нет, – сухо ответил мистер Инглз. – Но это необходимо.Каждый должен делать то, что в его силах.

– Ах, вы храбрый человек! – выразительно воскликнул Пуаро. –Если бы мы были не на улице, я бы обнял вас!

Мне показалось, Инглз втайне порадовался тому, что мы именнона улице.

– Не думаю, что в Китае я окажусь в большей опасности, чемвы, оставаясь в Лондоне, – проворчал он.

– Да, похоже, что так, – согласился Пуаро. – Я лишь надеюсь,что их страсть к издевательствам не обратится заодно и на Гастингса, вот и все.Это бы меня сильно рассердило.

Я прервал эту бодрую беседу замечанием, что я вообще-то ненамерен позволять издеваться надо мной, и вскоре после этого Инглз покинул нас.

Некоторое время мы шагали молча, а потом Пуаро вдруг нарушилтишину неожиданным замечанием:

– Я думаю… я действительно думаю, что следует вовлечь в деломоего брата!

– Вашего брата? – в изумлении воскликнул я. – Я и понятия неимел, что у вас есть брат!

– Вы меня удивляете, Гастингс. Разве вы не знаете, что всепрославленные детективы имели братьев, которые могли бы стать еще болеепрославленными, если бы не их врожденная леность?

Пуаро имел привычку иной раз говорить совершенноспецифическим тоном, благодаря чему невозможно было понять, шутит он илисерьезен. Вот и теперь он применил этот свой фокус.

– Как зовут вашего брата? – осторожно спросил я, пытаясьосвоиться с новой идеей.

– Ахилл Пуаро, – серьезно ответил мой друг. – Он живет вБельгии, неподалеку от Спа.

– И чем он занимается? – полюбопытствовал я, стараясь непроявить удивления по поводу склонности покойной мадам Пуаро к необычнымименам.

– Он не занимается ничем. Он, как я уже сказал, предаетсяисключительно лени. Но его способности едва ли ниже моих собственных… а о нихговорят, что они необычайны.

– Он похож на вас внешне?

– В общем да. Но он не так хорош собой. И он не носит усов.

– Он старше вас или моложе?

– Ему довелось появиться на свет в один день со мной.

– Близнецы! – воскликнул я.

– Совершенно верно, Гастингс. Вы с безупречной легкостьюпришли к правильному выводу. Но вот и наш дом. Давайте-ка сегодня займемся теммаленьким дельцем… я имею в виду ожерелье герцогини.

Однако вопрос с ожерельем герцогини пришлось отложить – насожидало еще одно новое дело.

Домовладелица миссис Пирсон немедленно доложила нам, чтопришла какая-то медсестра и ждет мсье Пуаро.

Медсестра сидела в кресле у окна – приятная женщина среднихлет в темно-голубой униформе. Ей, похоже, трудно было приступить к рассказу, ноПуаро сумел быстро завоевать ее доверие, и она заговорила:

– Видите ли, мсье Пуаро, я прежде никогда не сталкивалась счем-либо подобным. Меня от Ларкской сестринской общины направили в некий дом вХертфордшире. К старому джентльмену, мистеру Темплтону. Это очень приятный дом,и люди там приятные. Жена, миссис Темплтон, намного моложе супруга, и еще сними живет его сын от первого брака. Я не знаю, хорошо ли ладят между собоймолодой человек и его мачеха. Он, видите ли… его не назовешь полностьюнормальным. Не то чтобы совсем уж придурковатый, но определенно слишком тупой.Ну, болезнь пожилого мистера Темплтона с самого начала показалась мне оченьзагадочной. Временами он вроде как бывал совершенно здоров, а потом вдруг унего начинался желудочный приступ с болями и тошнотой. А врач, похоже, считал,что все в порядке, он ничего мне не говорил. Но я поневоле об этом раздумывала.А потом…

Она замолчала и сильно покраснела.

– Произошло нечто, пробудившее в вас подозрения? – спросилПуаро.

– Да.

Но, похоже, ей было трудно продолжить рассказ.

– Я обнаружила, что и слуги об этом сплетничают…

– О болезни мистера Темплтона?

– О, нет! О… о другом…

– О миссис Темплтон?

– Да.

– Миссис Темплтон и доктор, возможно?…

На такие вещи у Пуаро был сверхъестественный нюх. Сиделкабросила на него благодарный взгляд и продолжила:

– Они действительно сплетничали. А однажды я сама увидела ихвместе… в саду…

Больше она ничего не добавила. Но наша клиентка быланастолько взволнована, незачем было расспрашивать, что именно она заметила.Несомненно, увиденного ей было достаточно, чтобы сделать собственные выводы оситуации в доме.

– Приступы становились все сильнее и сильнее. Доктор Тревессказал, что это вполне естественно, и что этого следовало ожидать, и что мистерТемплтон едва ли проживет долго. Но я никогда прежде не видела ничего подобного– а я уже много лет работаю сиделкой. На мой взгляд, это было слишком уж похожена… на…

Она помолчала, колеблясь.

– На отравление мышьяком? – подсказал Пуаро.

Она кивнула.

– И еще он, я имею в виду пациента, сказал как-то раз нечтонепонятное, странное. Он сказал: «Они меня достанут, эти четверо. Они менядостанут».

– А? – вскрикнул Пуаро.

– Да, он именно это произнес, мсье Пуаро. У него в тотмомент был сильный приступ боли, конечно, и он едва ли осознавал, что вообщеговорит что-то.

– «Они меня достанут, эти четверо», – задумчиво повторилПуаро. – Как вы думаете, кого он подразумевал под «четырьмя»?

– Вот уж этого я не могу сказать, мсье Пуаро. Я подумала,он, возможно, имел в виду жену, сына и доктора, и, возможно, мисс Кларк,компаньонку миссис Темплтон. Как раз четверо получается, правда? Он мог решить,что они сговорились против него.