Пиппа ищет неприятностей - Светлана Нарватова

меня прокляли, и сжался в ожидании. Было жаль терять это подобие близости.

– А как её разворачивать? – неожиданно спросила девчонка. – Нам, наверное, пора назад?

– Потяни за повод и надави коленом со стороны, противоположной повороту…

Я рассказывал, как нужно поворачивать, она пыталась – получалось неловко, как и всё остальное, что она делала. Мы смеялись, она пробовала снова, и мы снова смеялись. И было просто и легко, будто мы знакомы не несколько дней, а всю нашу жизнь.

Глава 36. Пиппа

Я возвращалась с конной прогулки в смешанных чувствах. Все мои чувства смяли, скрутили в какой-то дикий клубок и сунули обратно в сердце. На, наслаждайся! Я испытывала одновременно и страх (высоко падать, если что), и благодарность (Дикий был такой заботливый), и радость (он же обо мне заботился просто так, от души), и настороженность (я слишком много выбалтываю о себе), и огорчение (он думает, что я – парень, а я же девушка, вот досада!). Мне было и весело, и горько, и совсем не хотелось возвращаться. Хотелось ехать, и болтать, и смеяться…

А возвращаться к остальным не хотелось.

Дурочка я, да?

Конечно, дурочка. Угораздило же меня вчера поведать историю из дневника. Я думала, это какая-то древняя экспедиция, о которой все давно забыли, а остальные и не знали. А поди ж ты, столько эмоций! Самое обидное, я точно помнила, что эмоций было много, но кто что говорил – как из ушата смыло. Выходит, и нет никой особой таинственности в книжке, которая досталась мне от мэтра. Может, и не стоило прятаться по углам, можно было спокойненько сесть у всех на виду и читать. Уже бы знала, чем дело кончилось. Как и остальные, кто вчера возмущался.

Ещё бы вспомнить, кто и чем.

Сейчас-то уже поздно с нею открываться. Будет очень глупо выглядеть: сначала наврала про романчик, а потом, оказывается, всё из первых рук читала. Так что придётся и дальше ныкаться по углам. Где бы его найти, этот угол? Вот если бы ночью дождя не было… Пока все пили, может, и не заметили бы моего отсутствия. А куда тут спрячешься с огоньком? Это не за скалою прятаться. И там же кто-то чуть не нашёл. Или всё же нашёл? Из-за последних событий та ночь на берегу подзабылась. Однако вопрос-то остался: видел или нет? А если видел, то кто? И что с этим будет делать? Хм. Даже не один вопрос, а целых три.

Чем ближе мы были к нашей ночной стоянке, тем ниже падало настроение. Вскоре показалась избушка. Пончик, пользуясь возможностью, вычищал Нешьесса. На его плече чирикал предатель Шорька. Заметив меня, он, торопливо цепляясь лапками за одежду великана, спустился до безопасного уровн, и только потом соскочил на землю. Добежав до меня, он подскочил на ногу и, впиваясь по пути в кожу остренькими коготками, взобрался ко мне на плечо, будто всегда там был. А его отсутствие мне привиделось.

Ровняла надраивал и рассовывал в перевязь метательные ножи. Клык, напевая под нос что-то непонятное, точил меч. В половину меня длиной.

Грозы видно не было. Я осторожно сползла на пузе с седла по боку лошадки. Дикий сделал попытку меня поймать, но я была шустрее. В итоге он цапнул меня не за талию, как планировал, видимо, а за грудь. И хоть снаружи ее видно не было, но она была. Там, внутри. Мне стало неловко. И Дикий тоже растерялся. Из домика, насвистывая и отряхивая руки, выглянул Пёс, гад первостатейный. Чего свистит? Не знает, что ли? Денег не будет!

– О, голубки припорхали! – пфыкнул Пёс. – Завтрак стынет, а они шляются непонятно где.

– Я у тебя ещё разрешения не спрашивал, что мне делать, – неожиданно резко ответил Дикий.

Не повезло ему с Псом.

– Мне бы хотелось поскорее добраться до столицы. Мы без еды, нешьесс знает где, и неизвестно, сколько до людей ещё добираться. А у них светские выезды по плану, – скривился он.

– Пёс, если вдруг ты забыл, то главный здесь я. Я решаю, что важно, что нет.

– Я согласен с Псом, – подал голос Ровняла. – Нам нужно выезжать как можно скорее и не тратить время даром.

Ровняла, впрочем, тоже не подарок.

– Скалёныша нужно учить ездить верхом. В сложной ситуации это может пригодиться, – возразил упрямо Дикий.

– Нэ умэт скакат на лошады в иво возрастэ стыдна, – бросил мне с упрёком Клык.

Этот тоже, как выясняется, такой себе товарищ оказался.

– Небезопасно уходить вдвоём надолго, – присоединился к общему выносу мозга Гроза, появившийся из леса.

Кто надолго? Это мы надолго? Да мы только всего ничего!.. Даже поболтать нормально не успели.

– Может, уже есть пойдём? – оторвался от своего занятия Пончик и ласково похлопал Неша по холке.

– Да, дяденьки, а то кушать очень хочется, – жалобно попросила я, и Шорька заверещал, что его тоже никто с самого утра не кормил.

Дальше всё было быстро, по-деловому и без лишних разговоров. К счастью. Поели, собрались. Пока все седлали лошадей, грузили сундуки и целые ещё бочонки, я заметала мусор, который потом мгновенно сжёг Гроза.

Потом я села в повозку, и мы тронулись. Дорога заросла травой, было заметно, что ездили по ней нечасто. В неглубоких колеях стояла вода – следы ночного ливня. Я покопалась в сумке, нашла заготовки для амулетов, выбрала подходящий кругляш и стала проковыривать в нём дырочку. Пончик, конечно, раззява. Но, может, и хорошо, что он потерял артефакт. Слишком уж сильно на него подействовало заклинание. Лучше бы всяких чужих подозревал. Меня-то в чём и за что?

Словно услышав, что я о нём думаю, Пончик обернулся.

– Это мне? – спросил он довольно.

– Нет, дяденька Пончик, это я дяденьке Грозе. А потом сразу вам.

– Ну если Грозе-е… – он помолчал. – А что там сидишь, как неродной. Неудобно ж небось? Иди, – он сдвинулся, освобождая больше места на козлах.

Сидеть на сундуках было не сказать чтобы очень неудобно, но всё же ровное сидение козел было лучше. Пока буду строгать, можно и там посидеть. К тому же огорчать Пончика не хотелось. Раз уж он проявил радушие. Я устроилась и продолжила ковырять отверстие для шнурка.

– А ты Дикого не боишься? – заговорил Пончик. Какой-то он сегодня разговорчивый.

– Не, дяденька Пончик, а чего его бояться-то?

– Ну так он же… того… проклятый маг, – он понизил голос, склонившись ко мне.

– Так раз его прокляли, он уже и не маг уже, правильно? – я пожала плечами и продолжила ковыряться.

– Но так ведь прокляли за что-то.

– Ну так, дяденька, может, и не его прокляли. А его отца. Или деда, – я подняла взгляд от своего рукоделия и наткнулась на пристальный взгляд спутника. Вот же, нешьесс меня подери, растяпа. Нашла время знаниями делиться. – Ну я так читал в одном романе. А что, дяденька Пончик, брешуть?

– Да мне-то откуда знать? – добродушно удивился великан. – А давно ты с ним знаком?

– Дяденька, так в Талыме и познакомились мы. Когда Нешьесса дяденька Дикий покупал.

– И он так просто тебя взял?

– Как же просто? Непросто, само собой. Упрашивал я его сильно, дяденька Пончик.

– На коленях, что ли, ползал?

– Да и на коленях, если бы потребовалось… – и это была правда. И на коленях бы.

– Небось пожалел сто раз, что напросился?

– Так, дяденька, здесь-то может прибьют, а может и нет. А там-то без выбора.

– Да ну! Кому нужен такой дохляк, – повозка наскочила на какой-то камень, меня ощутимо тряхнуло, и Пончик схватил меня за руку. Видимо, посчитал, что я такая мелкая, что меня от любой встряски может выкинуть.

– Ну, дяденька Пончик, сам-то, может, и не нуж… – я чудом поймала на языке окончание «на», исправляясь на ходу: – …жен никому. Да кое-что нужно от меня.

И чуть не врезала себя по губам. Не пила никогда, и начинать не стоит. Понесло меня… Что вечером, что сейчас… Просто какое-то недержание языка.

Пончик заржал:

– Да чего с тебя взять-то, с малахольного?

– Вы это гадкому Чейзу скажите, – обиделась я и снова проговорилась.

– А эт кто? Небось, пацан с соседней улицы, который тебе лещей отвешивал?

– Ага, – согласилась я. – Сыночек это одной стервы, которая… – да