Заслужить смерть - Ольга Булгакова

— Надеюсь, там будет покой. Если так, я задержусь там дольше.

— Ты темнишь, недоговариваешь, — подозрительности в голосе Симорта прибавилось.

— Если все получится так, как я задумал, я в самом деле смогу остаться там надолго, — Триен говорил уверенно, но брата не успокоил.

— Потому что там другая магия?

— Там все другое. Там точно будет иначе.

— Не лежит у меня к этому душа, — с сомнением ответил Симорт. — Не надо тебе туда.

— Это просто страх перемен, — судя по голосу, Триен усмехнулся. А я отчего-то знала, что он лукавит, а Симорт прав.

— Ты, ясное дело, шаман и все такое. И ее одну не отправишь, но не задерживайся там. Шут с твоей задумкой, добром она не кончится. Дурное дело ты задумал.

— Я знаю, что будет сложно. Но время покажет, — примирительно ответил Триен.

— Вижу, что решил уже, — хмуро бросил Симор, вздохнул. — Главное, будь осторожен. А сейчас отдыхай. Ты с дороги. Завтра к нам на обед ждем.

— Спасибо. Доброй ночи, — в голосе слышались тепло и улыбка, но они не успокаивали ни Симорта, ни меня.

Слова о какой-то дурной задумке Триена не шли из головы. Не понять этих итсенцев. У них одно слово обозначает и «глупый», и «плохой». Так что имелось в виду? Оба определения никак не подходили к обычным решениям Триена! Почему же Симорт его отговаривал?

Жаль, расспросы не имели смысла. Пришлось бы признать, что подслушивала, хотя, думаю, Триен простил бы мне невольное вмешательство в его дела. А вот в том, что услышу правдивый ответ, я усомнилась. Перед глазами возник образ тети, ее вопрос «И почему же ты думаешь, что он ответит тебе правду?». Впервые я была с ней согласна. Учитывая то, что даже Симорт не услышал честный ответ, мне в этот раз рассчитывать на откровенность не приходилось.

Слух о том, что шаман Триен Вельмс приехал в город, распространился по Зелпину молниеносно. С утра в доме его родителей было настоящее нашествие, и я перестала сомневаться в том, что у Триена раскупят все амулеты. Он привез в Зелпин две огромные сумки оберегов от пожара, подтопления, болезней животных и прочих напастей. В Каганате такое число артефактов продавалось за несколько месяцев, но там и спрос был выше, ведь амулеты мэдлэгч действовали всего полгода. Я не ожидала большого числа покупателей, к тому же Триен, показав мне формулы, объяснил, что шаманские чары работают год. Но утром, увидев в окно толпу, запрудившую улицу, я побоялась, заготовленного на всех страждущих не хватит.

Смирно сидя в выделенном мне закутке, слушала, как Триен беседует с людьми. О, не к каждому мэдлэгч с таким почтением ходили на поклон! Но и не каждый мэдлэгч общался с людьми так. Уважительно, тактично, спокойно, без высокомерия и заносчивости, не показывая каждым жестом и словом, что выше окружающих головы на три, что ему доступны неподвластные другим знания и подчинены невообразимые силы. Я слушала, подглядывала, любовалась Триеном и восхищалась им. Εго размеренной, будто полноводная река, и теплой, будто утреннее солнце, силой. Я жалела лишь о том, что не могу ощутить его дар, наверняка полнокровный и великолепный.

Люди шли и шли, просили амулеты, лекарственные зелья. Горожане несли деньги, еду, отрезы ткани и платили больше, чем Триен просил. Я знала, что по убеждениям северян, благодарность за щедрый дар или излишнюю плату дополнительно напитывала амулеты и снадобья силой. Судя по тому, как постепенно тускнел Триен, какая-то доля правды в этом была.

Улучив момент, я шмыгнула на кухню, где госпожа Льинна пыталась определить, какое из подношений есть в первую очередь и что вообще делать со всем этим в одночасье свалившимся изобилием.

— Пожалуйста, велите людям уйти, — заглянув ей в глаза, попросила я.

— Деточка, я не могу, — она пожала плечами. — Там ещё много людей, но в первый день всегда так.

— Пожалуйста, скажите, что его зовут к больному, что угодно придумайте! — умоляла я.

— Но почему? — она недоуменно нахмурилась. — Он ведь всегда так делает.

— Триену из-за них плохо! Они тянут его жизненную силу, его магию! Οн будет болеть несколько дней после этого!

Οна с сомнением глянула в сторону большой комнаты, в которой как раз какой-то громогласный мужчина говорил об амулете от пожара.

— Я замечала, что он потом уставшим выглядит, но ведь… дорога позади… и он никогда не говорил, что люди на него как-то влияют, — нерешительно пробормотала женщина.

— Это же Триен. Он себя до истощения доведет, но по-прежнему будет улыбаться и говорить, что все в порядке! — в глазах защипало, губы задрожали.

Как же так? Почему родные этого не понимают? Неужели не видят, не чувствуют, потому что лишены магии?

— Ну-ну, не надо, — она неловко попыталась меня успокоить, погладила по плечу. — Я скажу, что его к больному позвали. Постой тут.

Она вышла в комнату, приосанилась. Конечно, мать шамана — грозная и достойная уважения личность. Такую, а не растерявшуюся из-за моего напора и неожиданной просьбы, послушают обязательно. Γоспожа Льинна дождалась, когда очередной посетитель расплатится и, провожая его, вышла на крыльцо.

— Сегодня тунтье больше ни с кем не поговорит. Его позвали к больному. Дело срочное, неотложное. Приходите завтра!

Оказывается, не такие это и непроизносимые слова. Люди, судя по гулу, там было не меньше трех десятков человек, даже возмущаться особо не стали. Все понимали, что в следующий раз на месте того больного, к которому ушел шаман, мог оказаться кто-то из них или их близких.

Я осторожно заглянула в комнату. Триен сидел у стола и, закрыв глаза, тер пальцами виски. Не зря я всполошилась, не зря. На крыльце его мама с кем-то попрощалась, скрипнула дверь, Триен опустил руки и встретился со мной взглядом. Его улыбка покоряла теплом, в ней чувствовалась благодарность.

— Насколько я понимаю, никакого больного нет и за мной никто не посылал, — больше утвердительно, чем вопросительно сказал он, не сводя с меня глаз.

— Ты правильно понимаешь, — кивнула я.

— Спасибо, — он повернулся к матери. — Спасибо, мама. Это было очень своевременно.

— Что ж ты раньше не говорил? — пожурила она, подойдя к сыну и погладив его по голове. — Мы ж и не знали, что из тебя силу тянут. Ты теперь голодный поди? Нам тут столько всего нанесли… пирог с капустой хочешь? Горячий еще.

— Звучит заманчиво, — улыбнулся Триен. — Не откажусь.

Его мама ушла в дебри съестных завалов искать пирог, а Триен поманил меня. Встал, молча обнял. Как жаль, что не существовало способа поделиться силой. Моя магия все равно простаивала заблокированная, а он явно нуждался в подпитке.

— Алима! Тебе пирога отрезать? Проголодалась? — раздался громкий окрик с кухни.

Объятия распались, мы с Триеном отпрянули друг от друга. Додумались тоже, обниматься в доме его родителей. Что они подумают о нем, обо мне, о нас? Неловко как!