Улыбочку! - Омер Барак

наоборот, как можно дальше от меня. А еще мне очень хотелось сказать ей, что она ошибается. Да, я все еще пользуюсь пленкой, но когда она рядом, я уже не так часто вспоминаю свою первую любовь, а в ее присутствии мне становится хорошо и спокойно. Хотя я, наверное, сделал уже столько глупостей, что надеяться на что-то большее вряд ли стоит. Да и вообще, все это не более чем мои фантазии.

– Я повидала столько неудачных семей, – усевшись по другую сторону стола, Лираз отпила из своего бокала, а другой подвинула локтем в мою сторону, – что могу с уверенностью сказать, ваша – это еще цветочки.

– Мы никак не можем перестать ссориться, – пожаловался я, обхватив бокал рукой. – Даже сейчас. Только виним друг друга во всех смертных грехах, и все.

– Мне не кажется, что вы ведете себя как-то особенно.

– Родители остались на Кипре, но даже это не смогло сделать нас нормальной семьей.

– А что ты считаешь нормальной семьей?

– Не знаю. – Пожав плечами, я придвинул к себе бокал. – Разве мы не должны сейчас думать о том, что можно сделать?

– Но ведь все вы – живые люди.

– И все-таки я не уверен, что все должно выглядеть так, как сейчас.

– Это потому, что ты фотограф. Все время думаешь о том, как все должно выглядеть.

– Зачем ты пришла?

– Ты сердишься?

– Я уже ничего не понимаю, Лираз, – вздохнул я.

– Уверена, что все члены твоей семьи проклинают меня.

– Так и есть. Но извиняться, мне кажется, уже поздно.

– Не собираюсь я извиняться.

– Так зачем же ты пришла?

– Мне кажется, тебе не хватает подружки.

– Да нет, мне и одному хорошо.

– Окей. – Залпом допив пиво, Лираз с грохотом придвинула ко мне стул. – А вот мне ее сейчас очень не хватает. Впервые за всю мою карьеру мы вышли в море, оставив пассажиров на берегу, а в придачу мне удалось расстроить парня, которого мне вовсе не хотелось расстраивать.

Она улыбнулась, глядя на меня, и я улыбнулся в ответ.

И на короткое мгновение позабыл обо всех своих горестях.

– Где Декла и Дан? – спросил я, вставая со стула.

– Скорее всего, сидят в интернете. Я дала им бесплатный доступ.

– Я должен найти их и сказать, что…

– К сожалению, Йони, ты сейчас должен пойти со мной.

– Что? Куда?

– Мы должны собрать вещи твоих родителей. Этого требует протокол.

– Зачем?

– Если я оставлю их вещи в каюте, по возвращении они могут заявить о причиненном ущербе.

– Не станут они ни о чем заявлять, – запротестовал я.

– Ты говоришь так, будто я их не знаю.

– Это обязательно?

– Да, Йони. Так это делается во взрослом мире. – Лираз хлопнула в ладоши и встала со стула, прихватив мой бокал с пивом. – Я могу привлечь к этому делу наш персонал – ты даже не представляешь, какие они проворные, – а могу попросить одного из членов семьи, и я предпочитаю иметь дело с человеком, который не будет угрожать мне своими знакомствами в высших сферах, которые добьются того, что меня выкинут с работы.

– Да, я знаю, что Амихай принял случившееся слишком близко к сердцу…

– Это как раз был Дан.

– Да нет у него никаких знакомых.

Лираз прыснула, и я тоже не смог удержаться от смеха.

– Вы действительно любите друг друга, – вынесла приговор Лираз, допив второй бокал. – Жаль только, что вы так стараетесь не показывать этого.

– Я соберу их вещи, – произнес я, стараясь говорить уверенно.

– Я пойду с тобой.

– В этом нет необходимости.

– Нет, есть.

– Нет, Лираз, – запротестовал я, чувствуя, как слова сами собой выпрыгивают из горла.

А что, собственно, постыдного в том, чтобы сказать правду?

– Мне кажется, мы и так создали тебе достаточно проблем и отняли у тебя целую кучу времени. Что бы ни думала о тебе моя семья, я уверен, что ты прекрасный человек с чутким сердцем, и если бы могла задержать корабль в порту, ты бы непременно это сделала. Родители сами виноваты, ведь это они опоздали к отплытию. Просто никто у нас в семье не привык ни за что отвечать. Я буду первым.

– Спасибо, – благодарно улыбнулась Лираз.

Мне казалось, что мне должно стать легче, но вышло как раз наоборот, потому что я не сказал Лираз всей правды, которая заключалась в том, что мне ужасно хотелось, чтобы она пошла со мной.

– Так мне кажется, – произнес я вместо этого басом и закашлялся.

– Значит, мне не надо идти с тобой?

– Нет.

– Отлично. А то мне казалось, что только я имею право открывать любую каюту на этом корабле. – Лираз задвинула стул на место. – А еще кто-то недавно сказал, что я должна стать более человечной. Поможешь мне в этом?

23

И тут она поцеловала меня. Более человечный поступок, по-моему, трудно себе представить.

Как мы оказались в каюте родителей, о чем говорили по дороге, да и говорили ли вообще, я совершенно не помню. Помню лишь, как старался поспеть за быстрыми шагами Лираз, а тело мое наполняло странное ощущение, которое я испытывал иногда, живя с Яарой, – сегодня у нас будет секс.

Когда я в последний раз думал о нем?

А уж думать о нем по дороге в каюту оставшихся на берегу родителей казалось и вовсе неприличным.

Прогнав мысли о несчастных родителях – Лираз объяснила, что о них позаботится ее хорошая знакомая, которая работает в израильском посольстве на Кипре, – и мечты о сексе с Лираз, я никак не мог избавиться от образа укоризненно глядящей на меня (как всегда во время наших ссор) Яары, которая меньше чем через сутки должна выйти замуж за другого, удивляясь, что какое бы решение я ни принял, кому-то от этого всегда только хуже.

Но тут я вспомнил, что Яары нет и я даже не знаю, где она теперь.

Что с родителями все в порядке.

Что никакого секса с Лираз не предвидится.

И успокоился.

Мы соберем вещи, я в очередной раз извинюсь перед Лираз за весь этот бардак и смогу, наконец, пойти к себе в каюту, помыться, лечь на кровать, посмотреть телевизор и хотя бы на десять минут почувствовать себя в отпуске.

Именно в этот момент Лираз и поцеловала меня.

После исчезновения Яары мне всегда казалось, что если кто-нибудь когда-нибудь еще поцелует меня, я хотя бы узнаю об этом заранее. Получу предупреждение. Например, в виде светящейся надписи: «Внимание, поцелуй!»

Но это случилось без всякого предупреждения.

Я, разумеется, и понятия не имел, где каюта родителей. Остановившись перед