Улыбочку! - Омер Барак

в четырехсотый раз, набрала номер родителей. Часы показывали двенадцать минут до отплытия. К нам огромными шагами приближался отрицательно мотающий головой Дан, который так и не успел донести пакет с покупками до своей каюты.

– Я проверил везде: в дьюти-фри, в ресторане, на палубе, – доложил он. – Охранница была права. По всей видимости, на корабле их нет.

– Не охранница, а начальник службы безопасности, – поправил его я.

– Какое это сейчас имеет значение?! – вмешалась Декла, никогда не упускавшая возможности поспорить со мной.

– Никакого, – ответил я, засовывая руки в карманы. – Просто мне хотелось быть точным, только и всего.

– Вот я сейчас покажу тебе точность! – Лицо Деклы сделалось чуть ли не фиолетовым. – Твоим родителям уже под семьдесят, они на чужой земле. Что, если у них случился приступ старческого слабоумия и они не помнят, где находятся, и что мы…

– Гораздо более вероятно, что они попали под машину.

– Дан!

– А еще, может быть, им просто надоело говорить с тобой, – уколол ее Дан. – По правде говоря, мне тоже захотелось передышки.

– Что? О чем это ты?

Семь минут до отплытия.

– Ты хоть помнишь сама, что сделала? Ты скупила всех персонажей «Щенячьего патруля»!

– Да, скупила, американец ты недоделанный! – набросилась на него Декла, найдя наконец на ком выместить гнев. – А ты знаешь, что в Израиле каждая такая фигурка стоит чуть ли не двести шекелей, а там они продавались всего по восемь евро? И если бы вы привозили племянникам подарки, а не заявлялись к нам за здорово живешь, мне не пришлось бы этого делать.

Шесть минут до отплытия.

– В следующий раз вместо того, чтобы набрасываться на меня, просто скажи, что я должен купить.

– Подумай сам о своей племяннице, которая неизвестно почему считает вас такими прекрасными дядьями, и купи ей все что угодно. Неужели это так трудно сделать?

– Представь себе, да, Декла. Не все могут пользоваться мамочкиной кредиткой, а прекрасным дядьям нужно как-то содержать самих себя. Если бы ты знала, сколько мне приходится платить за квартиру, ты бы не питала таких иллюзий насчет Америки…

– Да заткнитесь вы уже! Оба! – приказал я неожиданным для самого себя уверенным тоном.

Видимо не ожидая от меня ничего подобного, они действительно замолчали.

Нужно было воспользоваться наступившей тишиной и подумать, что еще можно предпринять, но в голове не осталось ни одной здравой мысли, кроме сожаления о том, что я ни разу не сфотографировал отца за время поездки.

А ведь еще полминуты назад я даже представить себе не мог, что мне этого захочется.

А уж сколько фотографий я мог сделать за последние пять месяцев, живя в его доме! И не важно, была у меня в то время камера или нет. Разве кто-либо, кроме меня, мог почувствовать разницу?

Скольким людям я предоставил возможность сохранить незабываемые воспоминания!

А собственную семью обделил.

Сражаясь с вертящимися в голове двумя мыслями – «все в порядке, они вот-вот появятся» и «наши родители мертвы», – я продолжал надеяться, что еще есть время.

Но, посмотрев на циферблат часов, я понял, что осталось всего четыре минуты.

А может, даже их у нас не осталось.

В отличие от встревоженных и напуганных Деклы и Дана, я, признаюсь, испытывал лишь стыд. В последний раз родители видели меня протестующим против того, чтобы остаться на несколько часов с племянниками, а перед этим нашли меня спящим на скамейке. Мне всегда казалось, что еще есть время, все наладится, и папа с мамой снова – а может, и впервые, неважно – будут гордиться мной, и мы станем счастливой и дружной семьей, чего нам до сих пор не удавалось.

Но даже в страшном сне я не мог себе представить, что в этот момент их рядом со мной не окажется.

И сейчас я ни о чем, кроме этого, думать не мог.

– Может, стоит обзвонить местные больницы? – опомнился первым Дан, и мы с Деклой с надеждой посмотрели на него. А что еще нам оставалось?

Но никто не сдвинулся с места, боясь, словно маленькие дети, взять на себя ответственность.

– Декла, – распорядился я, – ты остаешься здесь и будешь следить за трапом. Продолжай звонить им. Дан…

– Я не стану звонить по больницам. Зачем? Чтобы узнать, что они мертвы?

– Успокойся, с ними все в порядке.

– Рут и Ицик Элул, – донеслось изо всех громкоговорителей, – вы должны срочно подойти к регистрационному столу.

– Если мама не отвечает на телефон, они точно мертвы, и ты это прекрасно знаешь.

Дан пытался выглядеть спокойным, но по его дрожащему голосу было видно, что под личиной уверенного в себе мужчины скрывается маленький мальчик, которого я все это время безуспешно искал. Не говоря ни слова, я подошел к нему, заключил в объятия, пообещал, что с родителями ничего не случилось, и на короткое мгновение снова почувствовал себя старшим братом.

– Откуда ты знаешь? – встревоженно посмотрел на меня Дан. – Они ведь никогда никуда не опаздывали.

– Обзвони больницы, их не должно быть много, – распорядился я, стараясь держаться уверенно. – Только ради того, чтобы удостовериться, что их там нет. Они наверняка идут пешком. Договорились?

– Ладно.

И мы все как по команде посмотрели в сторону регистрационного стола, словно все еще надеясь, что произошло чудовищное недоразумение и родители вот-вот выйдут из дьюти-фри или из ресторана.

Но у стола никого не было, не считая стюардессы, с нетерпением ожидавшей завершения всего этого безобразия.

Часы показывали три минуты до отплытия.

– Я не должна была оставлять их одних, – прошептала Декла, чьи губы кривились от волнения.

– Но ведь они уже не маленькие, – возразил я.

– Мы тоже не были маленькими, – не унималась Декла, – но они никогда не оставляли нас без присмотра.

– И в результате мы им просто надоели, – грустно улыбнулся я, не сводя взгляда с регистрационного стола.

– Но я их все равно ни за что не виню, – улыбнулась в ответ Декла, продолжая смотреть на трап.

– Получается, их единственным нормальным ребенком был Амихай.

Услышав эти слова, Декла изо всех сил постаралась не рассмеяться, но это ей не удалось.

Как бы я ни сердился на нее за все, что случилось за прошедшие годы, я никогда не переставал скучать по своей старшей сестричке.

А сейчас я начал скучать и по маме с папой. Ведь когда они все время рядом, ты даже не замечаешь их присутствия, и начинаешь задумываться о нем, лишь когда понимаешь, что так будет не всегда.

Раньше эта мысль никогда не приходила мне в голову.

Тысячу раз я говорил Яаре, что с родителями покончено, что мама действует мне