Архканцлер Империи. Начало - Евгений Шепельский

– Хочу сыра.

Амара сумрачно на него посмотрела:

– Могу предложить только тумаки. Дай, кстати, свои вилки. Пойду поищу кузнеца. Ждите здесь и ни с кем не говорите.

Она удалилась в сторону деревни. Я уставился на промысел: работники – все в салатовых робах – чистили, резали, потрошили рыбу, другие развешивали ее над кострами для копчения, третьи раскладывали на досках потроха для сушки, четвертые – бросали уже высушенные потроха и чешую в дымящиеся котлы – вероятно, варили клей. Насколько помню из истории, рыбий клей использовали во многих областях, включая… поклейку боевых луков. За работниками присматривали двое солдат в сером.

К нам подбежал пес – маленький рыжик с мордой кирпичом, похожий на терьера. В зубах он держал удавленную крысу. Он осторожно положил крысу на камни дороги и тявкнул, словно хвастаясь. Ошейник на нем был кожаный, с блестящими клепками.

Гаер прищурился:

– Спасибо, дорогой, но я хочу сыра.

По дороге проскакал давешний солдат. Он оставил где-то свою алебарду. Подковы поджарой лошади выбивали искры из камней.

Шутейник проводил его взглядом и чуть слышно хмыкнул.

Мимо прошли двое работников в салатовом. На ходу раскланялись со словами:

– Здравы будьте, господа проезжающие!

– Ну и вам – никакой дизентерии, – откликнулся я.

Вернулась Амара – злая донельзя.

– Кузнец уехал в столицу, сегодня там большой праздник Корчевания, а подмастерья не берутся за работу для проезжающих… боятся без начальника связываться с иностранцами. Чертово дерьмо собачьего дерьма! – Она бросила меч в шарабан. – Торнхелл, положи туда же свою ковырялку. Шутейник, не смей доставать свои ножи в пределах земель Ренквиста. Видели, таможенник отправил нарочного? По всему пути за нами будут следить.

Я отстегнул шпагу – и в самом деле ненужную для меня ковырялку, и уложил в шарабан.

– Ренквист что, параноик? Следит за каждым приезжим?

Амара пожала плечами:

– Это его земля, его правила. Здесь нельзя целоваться на улицах, пить вино, открыто произносить бранные слова… твою мать. Прелюбодеяние здесь карается смертью, впрочем, это к нам не относится. Хогг, выбрось обломки лютни. Музыку здесь могут исполнять только местные.

Совиные глаза Шутейника мигнули.

– Хотя я бывал тут давно, но все это мне известно, госпожа Тани. Да-да, на меня ты можешь положиться. Но свою разбитую девочку я оставлю – пусть поспит в шарабане.

Я бросил зло:

– Я могу помочиться у обочины?

Амара подумала и сказала серьезно:

– Тебе следует найти для этого кусты. – Оглядев рыжего пса, сидящего подле крысиного трупа, она рявкнула: – Пошел вон, я не голодна!

Проехав деревеньку, Амара направила нашу повозку по обочине, чтобы неподкованная лошадь не сбила копыто о камни. Я было попытался перехватить вожжи, но рябая проводница сказала, что через земли барона проведет нас сама, мол, ничего не трогай. Я отстал и сел на козлы рядом. Под глазами Амары залегли тени глубокой усталости, и мне это не нравилось.

По дороге шло оживленное движение в обе стороны – конники в серых мундирах, салатовых и фиолетовых робах, подводы, груженные разными товарами, шарабаны, фургоны. Видно было, что край Ренквиста живет активной жизнью, во всяком случае в том, что касается производства и перевозки товаров.

Солнце уже клонилось к закату. Мы миновали несколько деревень и повсюду видели занятых работой людей – взрослых и детей – в салатовых робах. Замечая нас, они останавливали свои дела и рассыпались в поклонах. Кузнецов, однако, нигде не было – все более-менее значимые люди деревень уехали в город на празднество. Местность выглядела несомненно процветающей – тучные стада коров, овец и свиней, множество кур и гусей, великолепные ухоженные сады с яблонями, вишнями, сливами и густыми смородиновыми кустами. Отнюдь не похоже на картинки из «Страдающего Средневековья»: ярко, богато, но… из земель Ренквиста будто вытравили жизнь, веселье, радость. И все из-за этих чертовых людей в салатовых робах, которые без улыбок, с одинаково спокойным выражением лиц раскланивались с нами, как роботы, следующие одной программе.

И всюду, где мы проезжали, я чувствовал изучающие взгляды. За нами следили. Нас сопровождали, нас передавали от соглядатая к соглядатаю.

Везде в селах надзирали за крестьянами солдаты в сером. Я вспомнил слова о том, что Ренквист забирает куда-то больных и инвалидов, и начал приглядываться; разумеется, никаких кашлюнов или увечных на костылях не нашел. Интересно, а беззубых он тоже числит по разряду калек? Система у него, конечно… Он ввел цветовые коды одежды, прямо как в древнем Китае, и добавил от себя разнообразные новации, ни одна из которых мне не нравится.

У нас еще оставалась пища, свежей водой удалось наполнить фляги у общественного колодца в деревеньке, причем местный люд дал нам подъехать без очереди.

Хогг со своими большими глазами, странными, асимметричными чертами лица и непослушными вихрами походил на персонажа аниме. Он шел сбоку от нас, наблюдал за жизнью деревень, через которые мы проезжали, вертел головой, впитывал детали, чтобы сплавить все воедино, оценить и пропеть затем в своих куплетах.

– Чистенько, умильно, лучше, чем раньше. Ренквист здорово вышколил своих крестьян, – говорил он, но в тоне его слышалась лишь горькая насмешка.

– Он давно отбился от рук? – спросил я.

Брови Амары непонимающе изломились. Однако Шутейник первым понял, что я имею в виду.

– Где-то лет с десяток назад, когда Растар окончательно впал в маразм, и каждый из баронов начал выплясывать свой танец, Ренквист создал империю в империи. Нет, вся эта ерунда, – он повел рукой перед собой, – она не сразу началась, нет-нет, мастер Волк, все делалось постепенно. Но зато каков результат – красота, благость, богатый край цветущий, отнюдь не отстающий. Голода здесь нет – учтите! И даже среди ночи тут можно ходить в самых глухих местах – и тебя не ограбят, и головушку камнем не проломят, и не изобьют до кровавой юшки. Армия сильная, край богатый, а радости тут больше, чем в штанах после молока с огурцами. Нет, что ни говори – порядок тут отменный. Помусорил на улице в первый раз – получишь штраф. Помусоришь вторично – ну там, скажем, в переулочке, коли невтерпеж, по большой нужде сходишь – в батоги. За третий раз – попадешь в черную робу на год. А дальше – как свезет… Тут, знаете, дышать трудненько все же: все друг на друга доносят… Но зато ве-се-ло-о!

– Заткнись, хогг, – устало сказала Амара, – столица близко.

– Лирна, – кивнул гаер. – Некогда столица баронства Лирна. Но фамилии Лирна уже не существует. Ренквист есть. Он сделал Лирну своей столицей еще пять лет назад. Мы никак не можем ее объехать?

Амара покачала головой.

– Мы честные путники. Если будем объезжать, это вызовет подозрения и дознание.