Звездный билет - Василий Аксенов

Целый час до подъема трала мы стояли вместе в рубке. Он мнеобъяснил, что тут к чему, познакомил с компасом, кренометром, показателемдавления масла, барометром, туманным горном. Потом он развернул карту и указал,где мы находимся. Это оказалось так близко от берега, что я даже заскучал. Чтосо мной будет в открытом море?

***

Мы шли вдоль западной банки.

– Тут везде мель, – сказал Игорь, – нуженглаз да глаз. Bидишь, веха в воде? Рюмка книзу – обходим к зюйду, рюмкакверху – обходим к норду.

Так мы с ним стояли и трепались целый час на разные морскиетемы. Я понимал, что он оказывает мне моральную поддержку. Ведь это его обязанностькак капитана оказывать членам своего экипажа моральную поддержку. Но надосказать, он здорово умел это делать.

Так мы и ловили рыбку весь день. Поднимали трал и сноваопускали.

Перебирали кильку и складывали ее в ящики. Я поливал изшланга и драил палубу. Устал как черт. К вечеру меня опять стошнило.

В сумерках мы повернули назад. Игорь включил рацию,поговорил по-эстонски с колхозом, потом вызвал 80-й. Редер сказал, что улов уних хреновый – килограммов 400. У нес было от силы 350. Игорь помрачнел ишепнул мне:

– Завтра пойдем к Длинному уху.

И вдруг я услышал голос Алика.

– Димка! – орал он. – Как ты там? Прием.

– Тип-топ, – сказал я в микрофон.

– Я просто в восторге! – кричал Алька. – Унас отличные парни. А у вас?

– Поговорим дома, – сказал я.

***

Забавно, Алька прокричал мне привет через несколькокилометров темного моря. Мне стало очень хорошо. Я люблю Альку. И Юрку люблю.Ведь мы друзья с тех пор, как себя помним. Но Альке я еще благодарен за многое.Например, за то, что он вечно бубнит стихи. Или вот он научил меня пониматьабстрактную живопись.

– Понимаешь, – сказал он, – поймет тот, ктооткажется понимать.

Понимаешь?

– Отказываюсь понимать, – буркнул я, разглядываячерный круг, заляпанный синими и красными каплями.

– Прекрасно! Ты все понял, – весело крикнул Алькаи побежал к Феликсу Анохину, который в это время наседал на какого-то солидногодядьку. Они оба взяли дядьку под руки и куда-то увели, а потом пришли сияющие.

– Еще одного лишили невинности.

Это было прошлой зимой на выставке в Манеже.

Я люблю Альку за то, что он взъелся тогда на меня из-за глазэтой Боярчук, а сейчас презирает за приставание к Ульви, за то, что он бородати очкаст, за то, что он тогда ночью молчал и сейчас ни слова не говорит о Гале,за то, что мы вместе голодали и таскали шкафы. И Юрку я люблю за то же и еще зато, что мы с ним играли в первой школьной команде.

***

– Давай 93-й вызовем? – предложил я Игорю.

– Ну их к черту с их эхолотом, – мрачно ответилИгорь.

Тесемочка слабых огней обозначила берег.

***

Вот так мы каждое утро выходили в море и каждый вечервозвращались в колхоз. Берег мы видели только в темноте.

***

Я привык. Меня больше не мутило, и я не пересаливал щей. Япривык к грязным лапам Ильвара. У меня установился превосходный аппетит.

***

Мои шикарные джинсы превратились черт знает во что. Утроммне было холодно даже а обоих свитерах и куртке. Однажды Игорь принес мне робу,резиновые сапоги, телогрейку и берет. Проявил заботу. Это егообязанность – проявлять заботу о подчиненных. Теперь я настоящий эстонскийрыбак.

***

В клубе каждый вечер поет хор. У каждого народа своипричуды: у эстонцев – хоровое пение. Мы записались в хор, чтобы невыделяться.

***

В конце концов мы обогнали 93-й. У Игоря, наверное, где-то впеченке свой эхолот. Так я стал передовиком производства. Передовой колхозник.

***

Юрку бьет море. Он стал бледный и тощий. Каждую субботууезжает в Таллин. Каждый понедельник я снова вижу его на причале. Привозит намсигареты с фильтром.

***

Алик стал получать письма из Москвы. Однажды я увиделобратный адрес:

Л. Боярчук. Ясно. О прекрасная Боярчук, твои глаза, твоиглаза!.. Я оценил их прелесть. Забавно, что ребята не рассказывают мне про своиамурные дела.

Как будто боятся, что мне станет горько оттого, что их девочкине изменяют им с актерами. А я им все рассказываю об Ульви. Даже немногобольше, чем есть на самом деле.

***

Я по-прежнему хожу в лес один. Все меньше листьев, все лучшевидно небо. Когда я закрываю глаза, я вижу только кильку, кильку, кильку. Яочень рад, что вижу по ночам только кильку.

***

Папа, ты ведь любишь кильку. Таллинскую кильку пряногопосола. Вот тебе на здоровье 600 килограммов. Детки, скоро праздник. Покупайтекильку. Лучший спутник обеда – килька.

***

Я выучил кое-что по-эстонски. Кое-какие вы крики и несколькослов для Ульви.

***

– скажи, капитан, – спросил я однаждыИгоря, – зачем ты нам тогда назвал свой колхоз? Хочешь посмотреть, как мыстанем перековываться?

Игорь захохотал смущенно.

– Хочешь посмотреть, как мы станем честными трудягами?

– Чудак ты, Димка, – сказал Игорь.

***

Было собрание, председатель делал доклад, Тошно былослушать, как он бубнил: «на основе внедрения», «взяв на себя обязательства» ит. д. Не знаю почему, но все эти выражения отскакивают от меня, как от стенки.Я даже смысла не улавливаю, когда так говорят. Но потом он заговорил, какобычным человек. Он сказал, что надо ловить больше рыбы. От этого зависит доходколхоза. Если доход увеличится в достаточной степени, колхоз сможет наследующий год арендовать большой сейнер для выхода в Атлантику.

– Товарищи, наш колхоз выйдет в Атлантику! –сказал он, как мне показалось, с волнением. Вот это я понимаю.

***