Искусство возможности. Как сыграть свою лучшую партию в карьере и жизни - Бенджамин Зандер

От вечерней репетиции, предшествующей выступлению с балетом Стравинского «Петрушка», я не ожидал ничего хорошего. Это была предпоследняя репетиция, отведенная на разучивание произведения, которое по технике исполнения считается вероломным и для оркестра, и для дирижера. На концерте, запланированном на выходные, должна была проводиться запись, которая, в свою очередь, мыслилась как дополнение к новому изданию нашего компакт-диска «Весна священная», получившего широкое признание у публики. Исполнение «Петрушки» не могло пройти незамеченным!

Оказалось, что трое студентов, играющих в скрипичной секции, собирались пропустить репетицию в силу своих обязательств перед симфоническим оркестром Бостонского университета. Еще один скрипач сообщил о том, что не придет по болезни. В скрипичной секции осталось только пять человек – тот минимум, который позволяет удерживать необходимый баланс между различными секциями оркестра.

К семи часам я понял, что Кора, одна из ведущих скрипачек, также не придет на репетицию. Один или два музыканта высказали предположение, что на этот вечер у нее намечалось какое-то учебное занятие. Я был вне себя! Не только потому, что мы потеряли еще одного скрипача, но и оттого, что Кора не предупредила о своем возможном отсутствии ни менеджера по персоналу, ни меня, поэтому у нас не было возможности ни уговорить ее прийти, ни найти ей замену.

Я начал репетицию. В надежде, что Кора все-таки придет, я то и дело посматривал на дверь. Как она могла проигнорировать столь важную репетицию? В перерыве я пробежался по консерватории, пытаясь разыскать Кору. Наконец я нашел ее в одной из аудиторий третьего этажа. Она мило беседовала с тремя другими студентками. Я решительно вошел в аудиторию и сказал (а может, и крикнул?):

– Кора, разве ты не знаешь, что у нас сейчас идет репетиция?

Кора ответила тихим голосом:

– Но я просила Лизу передать вам, что сегодня не приду.

Это еще больше разозлило меня. Что за привычка передавать важную информацию через других скрипачей оркестра, а не сообщать ее лично мне или менеджеру по персоналу? И как она может быть такой безразличной?

– Кора, мы не сможем подготовить к этим выходным «Петрушку», если на последней репетиции будет всего четверо скрипачей. По крайней мере приди к нам после перерыва!

– Нет, – сказала она. – У меня сегодня вечером занятия.

Никаких признаков занятия не наблюдалось. Девушки общались друг с другом, в то время как их музыкальные инструменты оставались в чехлах. Я саркастически отметил:

– Как по мне, занятием и не пахнет! – и вылетел прочь. Боюсь, в тот момент я даже забыл о правиле № 6.

Кора появилась в самом конце репетиции и объявила холодным тоном:

– Я решила уйти из оркестра. Меня никогда так не оскорбляли.

Это была еще одна проблема, которая свалилась мне на голову.

– Что ты, Кора, не глупи! – сказал я возмущенно. – Я вовсе не собирался оскорблять тебя. Мы так напряжены, исполняя Стравинского. К тому же стольких музыкантов не хватает!

Кора ничуть не изменила свою позицию.

– Ничем не могу помочь. Это ваши проблемы, – сказала она и вышла.

И тут я совсем сник. Одна из наших лучших скрипачек только что уволилась, а искать ей замену не было времени. Это означало, что на столь важном выступлении, которое пойдет в запись, будет играть всего восемь скрипок. Мысленно я повторил эту фразу несколько раз, размышляя над тем, как мне поступить.

Как и обычно в подобных ситуациях, я поделился своей проблемой с Роз и попросил ее помочь. Она сказала:

– Если тебе и вправду нужно вернуть Кору в оркестр, то у тебя осталось не так уж много вариантов. Коль ты захочешь убедить ее вернуться, тебе не понадобится моя помощь, потому что ты – мастер убеждения. Если же ты не на шутку рассержен на нее и подумываешь о реванше, то можешь попытаться вернуть ее на ближайший концерт, а затем уволить. – Она улыбнулась, посмотрев на меня изучающим взглядом. Я находился не в духе, и мне было вовсе не до юмора. Роз продолжила: – Но если ты согласен смириться с фактом ее увольнения, тебе стоит действовать по другому сценарию. Дай мне знать, готов ли ты обсудить тот вариант, когда выступление состоится без Коры, и мы рассмотрим его подробнее.

Сперва я разозлился.

– Ну почему я должен думать о том, что мне придется выступать на концерте без Коры! Она должна прийти на концерт и помочь мне! – Я ухватился за эту мысль. – Никто другой Стравинского не сыграет, до концерта осталось всего два дня.

Затем я на минуту задумался и прокрутил тот вариант, когда в концерте участвуют только восемь скрипачей, но при этом каждый из них играет искренне и от души. Присутствие первоклассного исполнителя, чья обида пойдет вразрез с общим течением музыки, может лишь все испортить. Больше я не заострял внимание на безусловной необходимости вернуть Кору и был готов выслушать все, что скажет Роз.

– Похоже, я не так уж нуждаюсь в присутствии Коры. У меня нет желания убеждать ее или заставлять вернуться, – сказал я Роз. – Я рискну выступить без нее. Какие еще варианты?

Роз ответила:

– Ты всегда можешь почувствовать собственную ответственность за все происходящее в твоей жизни. Ты всегда можешь обнаружить в самом себе источник любой своей проблемы.

– Что за вздор! – запротестовал я. – Я не мог остановить ее. Кроме того, есть еще так много всего, над чем мне нужно подумать. Я не могу отвечать за выходки своих музыкантов. Мне надо заниматься концертом…

– Погоди, – сказала Роз. – Это не означает, что в уходе Коры ты должен винить самого себя. То, о чем я говорю, не имеет ничего общего с виной, – и она объяснила мне разницу.

Передо мной возникла новая возможность. Я сел за стол и принялся писать письмо. Кора посещала курс моих лекций по пятницам, поэтому формулировка «Ставим наивысшую отметку» была ей известна. Как и положено, я датировал свое письмо маем следующего года. Вот что я написал ей.