Профессорская дочка - Юлия Николаевна Николаева

Он замолкает, продолжая резать, я молча офигеваю. Отлично понимаю: все было далеко не так просто, как он говорит, учитывая ещё и семейные обстоятельства…

– Сковорода? – выдергивает мужчина меня из мыслей.

– В плите.

Достав, ставит на огонь.

– Масло тут, – добавляю, постучав ногой по ящику подо мной. Роман достает бутылку и наливает масло в сковороду.

Я беру соломку картошки и начинаю грызть.

– Что? – спрашиваю его. – Между прочим, жареное вредно.

Мужчина высыпает картофель в сковороду и подходит ко мне.

– Знаешь, что вредно? – задаёт вопрос.

– Что? – доедаю я картошку.

– Быть занудой.

Не выдержав, смеюсь.

– Ты сам зануда.

– Ага, говорю с высоты своего опыта.

Качаю головой, придвигаясь к нему и обхватывая ногами. Взгляд Романа сразу меняется. А я его целую, ну а что? Мы уже минут пятнадцать не целовались.

Правда, поцелуй быстро заходит далеко, впрочем, я не возражаю, но Гордеев отстраняется и говорит:

– Хотелось бы, чтобы обед состоялся, тем более это уже скорее ужин.

Нехотя отпускаю его к картошке, перемешав ее, Роман берется за лук и вдруг спрашивает:

– Ну а ты, Аля, расскажешь о своем преподе красавчике?

Роман

Она неожиданно теряется, вид такой, словно говорить об этом стыдно. Я не тороплю, режу лук, засыпаю в картошку, перемешиваю. И уже когда мою руки, Аля начинает говорить:

– Мы случайно познакомились, я не знала, что он преподаватель. Дима пришел в тот год, когда я была в академе.

Вытерев руки, встаю рядом, прислоняясь спиной к раковине.

– Я шла из магазина, он помог донести пакеты. Предложил встретиться. Я отказалась. Мне тогда было… не до того. Мама болела, – она бросает на меня взгляд, но тут же снова устремляет его на свои руки. – Дима настаивал, я оставила ему номер телефона. Больше, чтобы отстал.

– Но он не отстал, – усмехаюсь на это.

– Да, звонил, писал, я согласилась встретиться. Вообще, он неплохой парень…

– Звучит неуверенно, – замечаю на это.

Дима мне не нравится, не только потому, что он лезет к Але, в принципе какое-то неприятное ощущение остаётся после общения. Человек из породы «угодить всем, чтобы самому в накладе не остаться».

Аля некоторое время молчит.

– Мы встречались почти два месяца. На майские праздники маме стало лучше, и она уговорила меня съездить с Димой загород. У него там дача, у семьи. Я согласилась, и там мы… – она замолкает, я встаю напротив.

– Он твой первый мужчина?

Кивает. Не удивлен тем, что первый, удивлен, что именно он. Не самый лучший экземпляр.

– Я долго сомневалась, – она словно читает мои мысли. – Дима уговаривал. Мягко, но настойчиво. И я сдалась. Мне не понравилось. Ни тогда, ни потом. Все было как-то не так… Не знаю. Может, обстановка нужна была другая.

– Например, стол в аудитории? – усмехаюсь, Аля тут же краснеет.

– Я не знаю, что на меня тогда нашло, – отвечает смущённо.

Я притягиваю ее ближе. Странная потребность – мне хочется ощущать ее рядом, касаться, прижимать к себе. Целовать, что я и делаю сейчас с удовольствием. Да, Гордеев, вот это подстава на старости лет.

Снова увлекаемся, хорошо, что я затеял обед, а то бы измучил девочку, не отпуская из постели до вечера. Хотя она вроде не против, так реагирует на меня, что тормозить совсем не хочется. И всё-таки надо.

– Обед, – говорю, разрывая поцелуй.

– Я его уже почти ненавижу, – шепчет она с трудом, тяжело дыша. – Хочу тебя на обед.

Ох, девочка. Даже не представляет ведь, как эти ее слова на меня действуют.

И всё-таки ест с аппетитом, торопливо, видимо, привычка. Я не спешу, спокойно жую, разглядывая девушку.

В омут я уже прыгнул, поздно мучаться по этому поводу, но не мучаться не выходит. Знаю, что совершил ошибку, ещё там, в кабинете, когда она спровоцировала меня. Если бы я не хотел, было бы проще. Снять с себя, отчитать, выставить за дверь.

Но когда твои мысли несколько последних дней крутятся вокруг одного человека… Я не удержался. Наплевал на собственную репутацию, которая не просто бы подмочилась, застукай нас кто. Скорее всего, с преподавательской деятельностью пришлось бы расстаться.

Додумать не успеваю, потому что звонит телефон. Маринка. Снимаю трубку, отложив вилку, вижу, как Аля косится, стараясь делать это незаметно.

– Привет, дочь, – говорю Марине.

– Привет. А ты где?

На мгновенье хмурюсь.

– Я уехал и, скорее всего, ночевать не буду.

Возникает секундная заминка, потом Марина, кашлянув, тянет:

– Ладно, поняла тебя. Ну… Хорошо провести время.

Вот спасибо, дочь.

– И тебе, сильно не шали. Какие планы на сегодня?

– Да особо никаких.

– Как вчера провела время с подругой?

– Нормально. Киношку смотрели, немного пообщались с ее родителями. Они прикольные.

– Ну и хорошо.

– Ага… Ну ладно, не буду мешать, пока.

Прощаюсь, отложив телефон, бросаю взгляд на Алю. Сидит, подложив под себя ногу, на меня не смотрит.

– Ты не против, если я останусь? – задаю вопрос, который, конечно, надо было сначала уточнить, она быстро качает головой.

Посуду Аля забирает и моет, я сижу за столом, наблюдая за ней. Безусловно, ей неловко и непонятно, что ждать. И если честно, мне примерно так же. Хотя чего тут можно ждать…

Она поворачивается. Выключив воду, вытирает руки о полотенце.

– Чем займемся? – спрашивает с неловкостью.

Вот такие у нас качели, то спокойно рассказываем друг другу откровенности, которые не скажешь порой даже близким, то не можем придумать обычную тему. Впрочем, у нас с самого знакомства все сложно.

– Хочешь кино посмотреть? – предлагаю ей, Аля вздергивает брови в удивлении, немного думает.

– Даже не знаю, – пожимает плечами, – мне последнее время было не до кинематографа. Можно, наверное, что-нибудь и посмотреть.

Я встаю, она тут же инстинктивно выпрямляется, словно хочет стать выше рядом со мной. Мы проходим в комнату, сажусь на кровать, Аля – на стул, предварительно убрав нашу одежду. Вижу, слегка краснеет. Что тоже неудивительно, если учесть, что интимные отношения для нее в новинку. Черт, а если бы она была девственницей? Совсем ты спятил, Гордеев, серьезно. Искусил невинную студентку.