Сюрприз под занавес - Галина Гордиенко

—Да-а? А когда, по-твоему, они пропали?

—Н-не знаю. Я думала, когда мы с Петей ушли.

Электрон отрицательно покачал головой.

—Нет. Мы еще сидели за столом, когда заметили — они исчезли.

—Как… это?

—Так. Думаю, их сняли как раз перед завтраком. Все были дома. Даже ты.

Машино лицо покрылось пятнами: вот это финт! Она тоже под подозрением! И рыжий кролик. Хотя он-то… Смешно!

Маша кругами забегала по комнате. Электрон опять уставился в окно. То ли подыскивал в уме тайник для украденных полотен, то ли вычислял вора.

Маша фыркнула от злости: как он смеет?! Она только приехала, этих дурацких картин еще и не видела, а тут…

Внезапно Машино лицо вспыхнуло, и она радостно закричала:

—Скорее всего их стащили ночью, когда все спали! А мы с Лелькой, чтоб ты знал, приехали утром! Так что нечего валить с больной головы на здоровую!

Электрон повернулся к ней и хмуро заметил:

—Опять не так.

—Что — не так?!

—Утром картины висели на местах.

—Да с чего ты взял?!

—Их видели Вера Антоновна и Софи.

Маша замерла, переваривая информацию, затем потрясенно прошептала:

—Они сами сказали?

—Да.

Маша упала в ближайшее кресло. Электрон помолчал и добавил:

—Вера Антонова в шесть утра вытирала пыль. С рамочек тоже. А Софи, когда утром заходит сюда, привычно находит их взглядом. Как привет из детства. Она видела этюды около семи.

—А потом?— убито спросила Маша.

—Потом до завтрака тут никого не было. Вера Антоновна начала накрывать на стол около восьми. Нет — в начале девятого. За час в гостиной мог побывать любой. К сожалению.

—Но мы… Мы же были вместе! Ты же сам торчал с нами, вспомни!

—Да. Но вы зашли в комнату почти в восемь. А до этого бродили по квартире. И где гарантия, что я или Тамара не вставали до вашего прихода?

—Но… вы же спали…

—А вдруг притворялись? Или заснули после кражи?

—Ты ненормальный. Сам себя лишаешь алиби,— убежденно заявила Маша.

—Вовсе нет. Наталья, например, кричала, что все мы — одна шайка-лейка, и кража — наших рук дело. Мол, понаехали из Череповца, банда-бандой, и собаку прихватили, чтоб на стреме стояла. А ребенок — для отвода глаз. Чтоб милицию тронуть.

—Дрянь! Воровка! Лгунья!— мгновенно вскипела Маша.

—Почему? Она может искренне так думать.

—Я ее… Я докажу… Это она украла!

—Может быть — да, а может — нет.

Маша задохнулась от возмущения. В первый раз в жизни она не думала, как выглядит. Сидела красная, взлохмаченная и грызла волосы — дурацкая привычка, от которой она так старательно избавлялась.

Маша совершенно забыла о своих планах. Внезапное обвинение будто выбило почву из под ног.

Ей не нравилась роль обвиняемой! Или подозреваемой!

Маша растерялась: вдруг потеряло смысл то, что они с Лелькой постоянно находились на глазах друг у друга. Раз мерзкая грымза орет о сговоре — это уже не алиби.

И глупая Томка, чуть не умершая ночью, ничуть не в лучшем положении. Наталья запросто заявит — подстроено. Сам приступ разыгран. Чтобы Электрон и Томка…

Какая чушь!

Маша стукнула по подлокотнику кресла: а рамки?! И изумленно подпрыгнула, когда Электрон ответил:

—Ваша Лелька тоже сразу о них подумала. В отличии от меня. Олух, что поделаешь! Временами.

Тут только Маша поняла, что, забывшись, крикнула вслух. Спросила:

—И что? Их искали?

—Почти нет.

—Это пуркуа?

Машино лицо порозовело: как вовремя и кстати она ввернула это забавное словечко! Правда, Лелька уверяла, что порой оно звучит вульгарно… Но то Лелька! Маше так совсем не казалось.

Электрон грустно улыбнулся.

—Они находились в кладовке. Обе. Их даже не прятали. Просто аккуратно срезали холст и положили на первую же полку.

—Срезали?!

—Вор не особо церемонился.

—А отпечатки пальцев?!

—Не смешите, Маша. Любой из нас мог дотронуться до рам, когда рассматривал эскизы. А сам вор наверняка надевал перчатки.

—Боже ж ты мой!

—Я тоже так считаю.

—Но раз именно Лелька нашла эти кошмарные рамы, то Наталья…

—То Наталья заявила, — почти весело перебил ее Электрон,— что чуть раньше твоя Лелька сама их туда и сунула!

—Вот гадина!!!

—Нет, просто ей никогда не нравилась Тамара. А вы приехали к ней.

Маша сжала кулаки. Ей страстно хотелось отыскать отвратительную девицу и разодрать ей физиономию ногтями. Не жалея маникюра! И выдрать жидкие волосы. По штучке, чтоб продлить удовольствие.

Машу Епифанцеву колотило от злости. Хотелось лягаться, царапаться, кусаться и даже грызть подлую лживую тварь, да-да! И кулаками ее, кулаками…

«К сожалению, — мрачно фыркнула Маша,— Наташке это не сильно повредит! Может, никто и не заметит моих усилий. С такой-то рожей…»

Электрон засмеялся:

—Правда, так же сильно Наталье не нравятся и остальные. Кроме Петра, пожалуй. Он ей кажется вполне положительным.

—А ты?— хмуро спросила Маша.

—Сосредоточием всех известных пороков!

Электрон снова рассмеялся.

Маша молчала, пытаясь понять, как же действовать. Больше всего на свете ей хотелось удрать к Ваньке под крылышко и пожаловаться на жизнь.

Пусть бы Ванька сам разобрался с этой плоской дрянью. Он, конечно, таракан рыжий и толстый, интеллигентности в нем ни на грамм, нормативная лексика Ваньке упорно не дается, но уж ее, Машу, он никогда в обиду не даст. Размажет эту гниду по стенке!

С другой стороны, недостойно так легко сдаваться. Лелька же борется. А Маша и выше, и сильнее, и постоять за себя умеет гораздо лучше.

Маша печально улыбнулась: куда до нее этой хрупкой благополучной интеллигентке! Они росли как на двух полюсах. Ничего общего.

Повезло Лельке.

Наверное.

У нее не было братьев, постоянно отбирающих карманные деньги. И сестрицы, вечно шарящей по карманам и сумкам. И папочки пьющего не было. И двора, где дрались до первой крови. И не только до первой…

Маша — дикий звереныш.

Лелька — эльф.

Электрон уже выходил из комнаты, но внезапно остановился на пороге и обернулся. Внимательно посмотрел на Машу и сказал: