Маньяк между строк - Татьяна Шахматова

Вера подняла голову, пару секунд подумала и вдруг заметно оживилась.

– Виктория, кажется, мы сработаемся! Мне нравится ход ваших мыслей! Сегодня как раз сдвоенный спецкурс у магистрантов. Спецкурс посвящен истории связи Гоголя с нашим городом и оценкой его творчества современной критикой.

– Прекрасно! – улыбнулась Виктория. – Напишите студентам в мессенджер, пусть к началу вашего первого занятия собираются в спортзале.

Не забыв Филиппа, который в «Гранд Ставро» разжился не только собственным лотком, но и двумя новыми мисками «Для молочка» и «Для мяска», мы выехали на такси в университет.

– А вы знаете, как Гоголь был связан с Ставроподольском? – поинтересовалась в такси Вера.

– Кстати! Как же!? Давно мучаюсь этим вопросом, – посетовал я.

Взгляд Ухтомской расцвел, в течение следующих двадцати минут пути до места назначения мы в подробностях узнали о том, что на роль родины комедии «Ревизор» претендуют сразу несколько российских городов, названия которых напоминали о необъятности российских просторов, множестве укромных уголков и заветных тропинок. Устюжина Вологодской области. Сердобск Пензенской области. Саратов и несколько уездных городков в его непосредственных окрестностях. И даже Нижний Новгород. Но, конечно, больше всего права претендовать быть «городом неправильных отступлений», куда «собраны все уклонения от закона», «сборным городом всей темной стороны», как отзывался о своем городе N сам Гоголь, мог быть только Ставроподольск, считала Вера Андреевна Ухтомская.

Не знаю, насколько точны другие теории Ухтомской, в частности по поводу того, был ли Гоголь девственником, но, судя по порядкам, царящим в местном университете, ее предположение про родину «Ревизора» следует признать очень похожим на правду. Во всяком случае, Ларькова, договорившаяся в свое время с университетским руководством о суммах контрибуций от грантов и платного обучения вкупе с проданными дипломами, словно тот городничий, уверовала в то, что ей сам черт не брат, а Следственный комитет – не указ.

Такого я не видел еще никогда. То, что отгружали для анализа департаменты городской администрации и Следственный комитет, вполне тянуло на сдачу нормативов, причем не только по части скорочтения, но и по части физической культуры.

Ни одно из наших филологических расследований ни разу не материализовывалось в такие несметные кучи бумаги. Следственный комитет сработал быстро. Еще быстрее расстарались департаменты, которые, судя по скорости подвоза документации, увидели в возникшей вокруг дела маньяка кутерьме счастливую возможность расстаться с большей частью жалоб и предложений, накопившихся за последний год. Так сказать, незаметно посеять жалобное семя где-то на просторах ставроподольских дорог.

Спортзал аккуратно заполнялся документацией: самые первые материалы по всем районам города подвезла прокуратура. Коробки стояли одна на одной, достигали высоты по пояс и занимали целый угол. Пунктуальными оказались департамент образования и культуры, департамент хозяйственного и муниципального транспорта и департамент финансов. Администрации районов как раз разгружались. Ожидались документы от департамента управления муниципальным имуществом, социального обеспечения и еще нескольких, названия которых я даже и запомнил-то не сразу.

– Ох ты ж черт! – пробормотала Вика, оглядывая будущее поле деятельности.

– Это вам! – У дверей нарисовался небольшой красный трактор, на месте ковша которого красовался вилочный погрузчик.

За рулем необычного транспортного средства сидел Савелий Семенович, муж Веры.

– Сколько ж у вас в городе разных подразделений! – Виктория сделала попытку улыбнуться.

– Так территория опережающего развития! – многозначительно заметил Ухтомский и добавил: – Мы ведь не просто город, а городской округ.

На какую-то секунду на лице Виктории появилось такое ехидное выражение, что я подумал, она сейчас сказанет что-нибудь вроде: «администрация точно развивается опережающими темпами». Однако она сдержалась и даже вполне мило улыбнулась в ответ.

Заметив практический интерес к необычному транспортному средству, Ухтомский начал убеждать меня в том, что управлять современным погрузчиком можно обучить кого угодно, даже филолога, и таким образом повисшее в воздухе грозовое напряжение разрядилось само собой.

Меня удивляло, почему не появлялся сам Мняцакян, везде отправляя для взаимодействия с Викторией Ухтомского. Связано ли это с тем, что филологической части расследования не особенно доверяли? Или при всей формальной демонстрации хорошего отношения руководитель Следственного комитета обиделся на то, что приглашенный эксперт не дала заключения в свой прошлый приезд, затеяв такую жуткую кутерьму, в результате которой к расследованию подключилась не только местная полиция и следственные органы, но и особая группа, специально прибывшая из Москвы? Наверное, впервые в жизни нас не посвящали в ход следствия в режиме реального времени, как это обычно происходило, когда мы работали у себя с майором Борисом Красновым. Впрочем, жаловаться тоже особо не на что: все пожелания Виктории исполнялись в точном соответствии с теми запросами, которые она сама формулировала. Даже несмотря на то, что по своей сути эти запросы казались порой весьма диковатыми.

– В настоящей филологии без тяжелой машинерии никак, – бодро отозвалась Вера, похлопав погрузчик по блестящему лакированному боку.

Кажется, Вера единственная была довольна всем происходящим и своим новым положением непосредственного руководителя группы расследования. Хотя группа и состояла из студентов, но на безрыбье и магистрант эксперт.

Студенты подошли вовремя, только их оказалось всего пятеро. На разочарованный вздох Вики Ухтомская помрачнела и оправдывалась тем, что магистрантов теперь вообще на филфаках немного, а уж магистранты-литераторы, изучающие творчество Гоголя, и вовсе являются штучным товаром. В группе всего пятнадцать человек. Девять – языковеды, шестеро – литераторы, но шестая девушка как раз оказалась на больничном…

– Ну, ничего, попробуем справиться, – улыбнулась Вика, потому что других студентов у Веры в этом семестре все равно не было: Ухтомская заканчивала работу над докторской диссертацией и не брала много аудиторных часов.

В спортзале установили столы, принесли стулья, и дело очень медленно, но все-таки потихоньку пошло.

– У меня ко всем убедительная просьба, – проговорила Виктория после того, как закончила вводную лекцию о типах жалоб, угроз и композиции писем. – Мы сейчас с вами погрузимся в главный текстовый коллектор вашего города. И вместе с тем в самые настоящие пучины безумия. Жалобы пишут самые разные люди: часто они справедливы, но как раз такие тексты нас с вами не интересуют. Наша цель – неадекватные жалобщики. Их тоже, к сожалению для нас, предостаточно, но далеко не все из них, к счастью, Правдорубы. Прошу вас помнить о том, что лингвистическая экспертиза – это всегда работа с болевыми точками и проблемными текстами. Пожалуйста, сохраняйте критическое мышление, будьте внимательны, следуйте точно оговоренным критериям поиска и постарайтесь не потерять веру в людей.