Крещение огнем - Анджей Сапковский

ВАМПИР, или упырь, умерший человек, оживленный Хаосом.Утратив первую жизнь, В, проживает вторую ночной порой. Выходит из могилы присвете луны и перемещаться может токмо вослед за ее лучами; нападает на спящихдевиц, либо парней, кровь сладкую коих, не разбудив оных, сосет.

"Physiologu".

Кметы чеснок в превеликом множестве поедали, а большейверности ради ожерелья чесночные на шеи понавешали. Некоторые, особливодевушки, цельные головки чеснока запихивали себе куда только можно. Все селопреужасающе чесночным духом воняло, кметы мыслили, будто в безопасностиобретаются и теперь уже ничего им упырь учинить не сумеет. Како же велико былоизумление, когда упырь, в полночь налетевши, вовсе не испугался, а токмохохотать почал, зубьями от веселия скрежеща и насмехаясь. "Славно, –кричал, – что вы сразу же нашпиговалися, потому как теперича я вас жрать стану,а заправленное мясо больше мне на вкус приходится. Посолитесь еще ипоперчитесь, да и о горчице не позабудьте".

Сильвестр Бугиардо.

"Liber Tenebrarum, или книга Страшных но ИстинныхСлучаев, Наукою никогда ж Экспликованных".

Светит месяц, светит ясный...

Глянь, мертвяк летит ужасный...

Подвывает крепко...

Не боишься, девка?

Народная песенка.

Птицы, как всегда, опередили восход солнца, разбудив серую,туманную предрассветную тишь своим гомоном, и, как всегда, первыми в путьсобрались молчаливые женщины из Кернова с детьми. Таким же быстрым и энергичнымоказался цирюльник Эмиель Регис, присоединившийся к компании с дорожным посохоми кожаной торбой на спине. Остальная часть группы, которая ночью активнодегустировала дистиллят, не была столь прыткой. Утренний холод поднял ночныхкутил, однако не сумел полностью свести на нет эффекты мандрагорового зелья.Геральт очнулся в углу домишки. Голова его лежала на подоле у Мильвы. Золтан иЛютик, обнявшись, храпели на куче поскриповых клубней так, что раскачивалисьвисящие на стенах пучки трав. Персиваль отыскался за халупой, свернувшийся вклубок под кустом черемухи и накрытый соломенной рогожкой, которой Региспользовался, чтобы вытирать ботинки.

Все пятеро являли миру очевидные, хоть и дифференцированныепризнаки утомления и последействия регисового пойла. Признаки эти они пыталисьизгнать, интенсивно утоляя жажду в ручье.

Однако когда туман рассеялся и лучи кроваво-красного солнцапробились сквозь кроны сосен и лиственниц Фэн Карна, группа была уже в пути,резво двигаясь среди курганов, дольменов и надгробий иной формы. Вел Регис, заним следовали Персиваль и Лютик, подбадривавшие друг друга тем, что в дваголоса пели балладу о железном волке и трех сестрах. За ними топал ЗолтанХивай, тянувший за поводья вороного жеребца. Во владениях цирюльника краснолюднашел суковатую ясеневую палку и теперь колотил ею по менгирам, мимо которыхпроходил, желая при этом давно преставившимся эльфам вечного отдохновения, асидящий у него на плече Фельдмаршал Дуб топорщил перья и время от временинеохотно, малопонятно и как-то неубедительно поскрипывал.

Самой податливой на действие дистиллята оказалась Мильва.Она шла с явным трудом, вспотевшая, бледная, злая как оса и даже не отвечала нащебетание девочки с косичками, которую везла на седле своего воронка. Геральтне пытался заводить разговора, да и у него настроение тоже было не из лучших.

Туман, а также излагаемые громкими, но несколько испитымиголосами перипетии железного волка и трех сестер привели к тому, что на группукметов они наткнулись неожиданно. Кметы же заслышали их уже издалека и нешевелясь ждали меж врытых в землю монолитов, а серые сермяги служили импрекрасной маскировкой. Еще немного и Золтан Хивай угостил бы одного из нихпалкой, приняв за надгробный камень.

– Огогого! – крикнул он. – Простите, люди! Не заметил.День добрый. Приветствую!

Десяток кметов нестройным хором пробурчали что-то в ответ,угрюмо посматривая на компанию. В руках они держали лопаты, кирки и саженнойдлины заостренные жерди.

– Приветствую, – повторил краснолюд. – Как я понимаю,вы из лагеря на Хотле. Попал?

Вместо ответа один из кметов указал на коня Мильвы.

– Вороной. Видите?

– Вороной, – повторил другой и облизнулся. – Точно, вороной.В сам раз будет.

– Э? – Золтан заметил движение и взгляды. – Ну вороной.И что? Конь ведь, не жирафа какая, чего глазеть-то на него?

– А вы чего тут делаете, кумовья, на кладбище на этом?– Кмет окинул компанию неприязненным взглядом.

– А вот выкупили эту территорию. – Краснолюд взглянулему прямо в глаза и стукнул палкой по менгиру. – И меряем шагами, не объегорилили нас случаем на акрах.

– А мы тут вомпера ловим!

– Кого?

– Вомпера, – отчетливо повторил старший из кметов,почесывая лоб под заскорузнувшим от грязи колпаком. – Гдей-то тут лежбище себеучинил, сукин сын. Осиновых кольев настругали, отышщем окаянного, продырявим,штоб уж не встал!

– И вода святая у нас в двойчатках есть, которую намблаженный жрец уделил! – бодро крикнул другой кмет, демонстрируя горшки. –Издырявим кровопивца, штоб на веки-веков исчезнул!

– Ха-ха, – сказал Золтан Хивай. – Охота, вижу, на всюширь идет и продумана в подробностях. Вампир, говорите? Ну, считайте, повезловам, добрые люди. У нас специалист по вампирам имеется, ведь...

Он осекся и выругался про себя, поскольку ведьмак крепкосаданул его сапогом по щиколотке.

– Кто вампира видел? – спросил Геральт, взглядом велевспутникам молчать. – Откуда знаете, что его надо искать именно здесь?

Кметы пошептались.

– А никто его не видал, – признался наконец тот, чтобыл в фетровом колпаке. – И не слыхал. А как же его увидать, ежели он по ночамлетает, во тьмах? А как же его услыхать, коли он на нетопыриных крыльяхполошшит, без шуму и шороху?

– Вомпера-то мы не видали, – добавил другой. – Но следыевонного страшного дела были. С того дня, как месяц в полню взошел, упырищекажну ночь кого-нито из наших пришибает. Двох уже разодрал. Бабу одну и отрокаединого. Ужасть и тревога!

На куски вомпер несчастливцев разодрал, всю кровю из нихвысосал! Так чего ж таперича – в бездействии третью ночь ждать?

– Кто сказал, что всему виной вампир, а не другойхищник? Кто придумал по могильникам рыскать?