Двое - Адель Паркс

сидели, как она иногда кружилась перед ним, довольная своим нарядом, или стонала, что ей нечего надеть. Пространство, образовывающееся в шкафу, доставляет ему удовольствие. Он хочет от нее избавиться. От всех ее следов. Пакет быстро наполняется и он хватает следующий. А затем третий. Все должно исчезнуть. Он хочет стереть ее. Он дергает ящики с ее нижним бельем и начинает заталкивать в мусор ее трусы, носки, бюстгальтеры. Аккуратно свернутые пояса, сложенные шарфы и даже косметика отправляются туда же. Эти вещи – часть ее обмана.

– Пап, что ты делаешь? – Марк подпрыгивает как ошпаренный. Он поворачивается к Себу, глядящего на него круглыми, испуганными глазами.

– Просто избавляюсь от ненужных вещей.

– От маминых?

– Да. Я отнесу их в благотворительный магазин. Ей они не нужны.

Себ, похоже, снова готов заплакать.

– Они могут ей понадобиться, когда она вернется.

– Она не вернется, – говорит Марк. Он отворачивается от сына, потому что не может вынести выражения на его лице. Излучаемая им боль снова и снова бьет Марка в живот, в голову. Он жалеет, что привел Ли в свой мир. Он не может вынести мысли, что мальчикам придется потерять двух матерей. – В холодильнике есть мороженое. Почему бы тебе не пойти за ним? Я сейчас спущусь. Я почти закончил здесь.

Себ одаряет его недовольным взглядом, но выходит из комнаты.

У Марка в шкафу всегда было больше места, поэтому она повесила туда свое свадебное платье. Его недостаточно просто выбросить, отдать на благотворительность. Он хватает красивую воздушную ткань. Ему легко разорвать его своими большими руками. Каждое движение утоляет его жажду уничтожения. Только когда платье превратилось в лоскуты, его дыхание начинает замедляться. Ее вещи теперь лишь хаотичные куски мусора. Ему кажется смешным, как что-то может так сильно измениться в цене в зависимости от того, как на это смотреть. Он относит черные мешки вниз. Он раскраснелся, спина вспотела, но ему немного лучше. Он больше не чувствует себя таким гребаным идиотом.

21

Фиона

– Как думаешь, какой он? – спрашивает Марк.

– Кто? – Фиона уверена, что знает, о ком говорит Марк, но не хочет допускать ошибку, озвучивая это имя в их доме раньше, чем он сам.

– Он, ее другой муж. – Он выплевывает эти слова. Фиона берет пластмассовую корзину со спутанной, постиранной, но еще не выглаженной одеждой. Марк раньше достал эти вещи из сушилки, но не подумал разгладить или сложить их, потому что так делают только те, кто занимается глажкой, зная, что так будет легче. Фиона сама все гладит – очевидно – и, похоже, Ли делает это в семье Флетчеров. Фиона выворачивает содержимое корзины на кухонную столешницу, которую она только что протерла, и начинает методично складывать вещи.

– Какая разница, какой он?

– Ой, да брось, Фиона, – нетерпеливо вздыхает Марк. Конечно, с ее стороны безумно притворяться, что это не имеет значения. Не считая местоположения Ли, единственное, что может сейчас иметь значение для Марка это вездесущий вопрос: что такого есть у этого мужчины, чего нет у него? Что соблазнило его жену стать не любовницей, а его женой? Это должно быть что-то очень захватывающее, чтобы стать причиной такого абсолютного предательства. Как любой обманутый человек, Марк, скорее всего, застрял в этом глубоко омерзительном и пугающем месте, где его пожирает нужда узнать все о другом мужчине, с которым его предали. И все же Фиона знает, что каждая крупица информации будет хлестать, жалить, разжигать его ощущение неполноценности, растерянности, стыда. Марк, наверное, тоже это понимает, но он не сможет сдержаться от скрупулезных поисков и отслеживания всех соцсетей, изучения всех кусочков, которые может собрать. Как выглядит этот другой мужчина? Чем он занимается? Почему она выбрала его? Это темное, деструктивное влечение. Но все же большинство влечений такие.

– Знаешь, не то чтобы она бросила меня ради другого. Такое случается все время. Это распространено, поэтому справиться можно. Она же подорвала не только наши отношения, но и кто мы такие. Мое прошлое, детство мальчиков, все уничтожено. Этого никогда не существовало.

Уже поздно, мальчики спят, или по крайней мере притворяются и играют в телефон у себя в комнатах. Фиона провела большую часть дня у Флетчеров, но даже при этом она не была наедине с Марком. Тем утром она ездила в супермаркет, днем он сказал, что ему нужно пройтись, чтобы прочистить голову. Она предложила пойти с ним, но он попросил ее остаться с мальчиками.

– На случай, если она вернется, – добавила Фиона, пытаясь казаться обнадеживающей.

– Ага, ну да, точно, – пробормотал он. Похоже, он не очень верил в вероятность этого.

Его не было до вечера, но Фиона не возражала. Она провела время с Себом, помогла ему с домашним заданием по географии, а потом она смотрела с ним банальные видео на YouTube, притворяясь, что они ей нравятся, и в какой-то мере так и было, потому что они заставляли его искренне смеяться. Оли услышал их смех и, наконец, присоединился к ним на диване. Они все сидели ближе друг к другу, чем обычно. Было что-то успокаивающее в резком запахе дезодоранта Lynx, исходящего от одного мальчика, и аромата жареной еды от другого. Время от времени Фиона осторожно поворачивала голову, ловя их запах.

Марк вернулся как раз к ужину, приготовленному Фионой, и они поели все вместе. Она не спрашивала, чем он занимался весь день. Где он был. Мальчики разбрелись по своим комнатам, опустошив свои тарелки и исчерпав темы для разговора. Вместе они ощущали себя обязанными казаться полными надежды. Это утомительно.

– Я позже поднимусь и выключу вам свет, – предложил Марк. Он хотел уложить их, может, поцеловать в лоб, как делал в детстве. Теперь перед сном зачастую приходилось спорить, чтобы они отложили телефоны. Оли совсем не отвечал, Себ пожимал плечами. Никому не хотелось проделывать привычные ритуалы, отмечающие конец очередного дня, когда их мама не вернулась домой.

– Мальчикам просто нужно немного пространства, – говорит Фиона.

– Спасибо, Фиона, твое присутствие очень помогает, – кивает Марк.

– О, я ничего не делаю. – Она знает, что это неправда. Она закупила продукты, занялась стиркой и готовкой; она была заменой матери, но не очень по-английски хвастаться своей полезностью во время кризиса. Марк немного улыбается, понимая код.

– Ты делаешь все. Попросту поддерживала разговор за ужином, что не менее важно. За ужином, который ты приготовила. Мальчики немного спокойнее в твоем присутствии.

Это не обсуждалось, но, кажется, негласно было решено, что Фиона снова переночует на диване. Она тянется за бутылкой Мерло, купленной утром. Она почти уверена, что это любимое вино Марка. Она поднимает ее. Он кивает. Она наливает два больших бокала.

Марк садится перед семейным компьютером, стоящим на маленьком столе в углу кухни, где мальчикам положено делать