Обратный отсчет: Равнина - Токацин

существом. Даже нхельви не бегали вокруг бункера — и они, и остальные аборигены как с утра сгрудились у полевых кухонь, так там и держались. Выйдя к их лагерю, Гедимин застал инвентаризацию источников света — карлики вынесли все запасы кейека, филки сложили рядом фонари, и все верещали и махали руками то на сложенное, то на ступенчатые башни — две половины той, которую когда-то соорудил Гедимин. Башни только что вымыли и теперь протирали облезлой шкурой. «Полируют, что ли?» — сармат увидел под «тряпкой» мелкие крошки абразива. «Действительно. И местами уже блестит. Маяки станут ещё ярче.»

— Текк’ты прросили перредать, — повернулась к нему Ауна — она тоже была здесь, стояла, как обычно, опираясь на посох и высматривая что-то на горизонте. — Они появятся до ррассвета, а с ррассветом уйдут. Все завтрра будут прровожать месяц Мысли.

— Угу, — буркнул Гедимин, запоздало вспомнив, что последний день месяца означает не только маяки на окраине и веселье на полночи. — Когда вернутся? Послезавтра?

Внутри кольца-навершия посоха серебристое свечение смешалось с лиловым, свернулось в миниатюрный смерч и погасло.

— Послезавтрра прридёт сильный ветерр, — сказала Ауна, пискнув что-то притихшим аборигенам. — Текк’ты могут пррийти, но тебе тррудно будет к ним выйти. Они думают — день лучше выждать.

Гедимин мигнул.

— Настолько сильный ветер?.. — он оглянулся на шатры сарматского лагеря, скользнул взглядом по волокушам, палаткам и навесам и досадливо поморщился. — И что, вот это всё не сдует?

— Айсиек уже выделил место в каменных домах, — отозвалась Ауна. — Завтрра будет врремя, чтобы спррятать там всё слишком лёгкое. Не беспокойся, Дим-мин. То, что ты пррячешь под холмом, выдерржит любой урраган.

«А. Значит, Айзек в курсе. Это я, как всегда, ничего не знаю,» — Гедимину стало досадно. «Завтра надо будет разобрать лабораторию. Интересно, тут бывают торнадо?»

40 день Пустоты, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Капля расплава упала на запястье. Гедимин отдёрнул руку — и услышал грохот: бронированный локоть от резкого движения врезался в камень. Помянув про себя уран и торий, сармат потёр руку (боли не было, но на щитках панциря прибавилось щербин) и открыл глаза. Невесомые, но очень тёплые волокна скользнули по его лбу и свились тугими спиралями на висках. Сармат мигнул.

— Что тут у тебя? — спросил он у полосы зеленоватого света, падающей на матрас. Брешь в корпусе реактора зияла всю ночь, — может, поэтому Гедимину и снились плавящиеся твэлы.

Экран дозиметра мигнул. Сигма-излучение за ночь ослабло до полутора кьюгенов; на секунду оно приподнялось на кьюген и снова угасло. Стрелка под экраном качнулась, указывая куда-то вправо. Горячее волокно прижалось к правому запястью. Гедимин мигнул вместе с дозиметром.

— Чего?..

Правую руку снова обвили волокна. Почувствовав жжение ещё и в правом виске, сармат повернулся к правой стене. Жжение ослабло — видимо, какую-то часть информации Гедимин понял верно.

— Чего ты хочешь-то?

Он направил на стену (ничем не отличающуюся от левой) луч сигма-сканера и резко выдохнул, увидев вдали, за обрывом, силуэт гигантского змея. «Текк’ты. Пришли, как и обещали. Вот что хранитель пытается сказать. Ничего себе…»

— Ага, иду, — Гедимин задвинул заслонку до упора и осторожно похлопал по корпусу реактора. Невидимые волокна ещё держались на коже, пока сармат выбирался из шахты; наверху они остыли и растаяли окончательно.

Отодвигая крышку люка, Гедимин услышал тревожный писк — рядом собралась стая из десятка нхельви. Купол, прикрывший реактор с вечера, бесследно исчез. Гедимин недобро сузил глаза. «Сами нхельви его не сняли бы. Опять стражи лезут не в своё дело…»

Стражей вокруг не было, а с окраины доносился протяжный гул — Текк’ты «пришли» и хотели работать. На время забыв и о стражах с их любопытством, и о реакторе с попытками общения, Гедимин ускорил шаг. «Вспомогательный корпус,» — думал он. «Почти закончен, может, сегодня успеют докопать. И тогда останется последний — жилой. Работа движется…»

У обрыва стоял нахохленный Вепуат, светил фонарём на гигантских змей на дне долины и время от времени оглядывался. Увидев Гедимина, он радостно ухмыльнулся.

— Одного отправь доделывать тектон, остальные пусть копают, — распорядился Гедимин, заглянув в долину и пересчитав Текк’тов. «Если повезёт, они сегодня и тектон домесят. Базовый запас будет готов,» — думал он. «Что после этого делать с извлечённым камнем? Хотя — запасные тектоновые плиты не помешают…»

Текк’ты нырнули в скалу. Гедимин смотрел на сигма-сканер, пересчитывая готовые плиты и выискивая вмурованные в породу вешки. Вспомогательный корпус подземной станции был почти готов — осталось выбрать десяток-другой кубометров породы и заглубиться в ходы, ведущие к жилому корпусу. «А вот с этим они долго провозятся,» — думал Гедимин. «Самые бесполезные постройки — самые объёмные. И это ещё повезло, что мы не „макаки“. Пришлось бы строить какой-нибудь стадион… школу… чего им там ещё…»

— Гедимин! — Вепуат постучал пальцем по его наплечнику. — Энцелад, приём!

Гедимин сердито фыркнул.

— Ну чего?

— Сегодня пойдём в Сфен Огня? — спросил Вепуат, заглядывая сармату в глаза. — «Трилобитам» надо бы размяться перед нелётным днём.

Гедимин покачал головой.

— Иди, если хочешь. У меня реактор. Может, будем запускать…

— Понятно, — вздохнул Вепуат. — Реактор — это надолго.

Погасив фонарь, он пошёл к шатру — и через пару шагов слился с темнотой, — взъерошенные перья размыли силуэт, превратив его в чёрное облако. Гедимин смотрел ему вслед, угрюмо щурясь. «Ничего не спросил про запуск,» — сармату было досадно. «А ведь мы сюда за этим приехали. А не за дрессированными трилобитами. Биолог, мать его колба…»

…Купола над реактором не было, смотровой люк был открыт настежь, на его крышке, оттащенной в сторону, сидели нхельви и время от времени заглядывали в ярко освещённую шахту. На её дне горели два жёлтых фонаря — Айзек и Гварза, спустившись к реактору, смотрели на зеркальный «монитор» и сверялись со своими дозиметрами.

— Радиометр на резинке… — пробормотал Гварза, оглянувшись на Гедимина, и